Рождественский тур. Углич

Углич встречает нас серым небом и прекрасным храмовым ансамблем в своей центральной части.

Вылезаем из автобуса, осматриваемся.
Ветер пригоршнями бросает нам в лицо мелкий колючий снег с реки. Кстати, название свое город получил потому, что именно в этом месте Волга  резко меняет направление почти под 90 градусов. А еще  Углич стоит на  двух реках и семи ключах, а в древности Кремль окружал ров, наполненный водой, глубиной 16 (!) метров. Огромное счастье, что в свое время было принято решение не застраивать исторический центр высотными зданиями, именно благодаря этому в городе удалось сохранить  непередаваемую мягкую атмосферу оторванности от  суеты и сумасшедшего ритма современной жизни.

Углич, несомненно, провинциален. Это чувствуется и по невысоким  жилым домам на центральной улице: они имеют  подворотни, за которыми чудятся небольшие сарайчики и палисадники; по вывескам магазинов и по какому-то особенно размеренному ритму жизни. Здесь люди ходят неторопливо, машины едут небыстро, а в лицах прохожих чудится какое-то неуловимое сходство между собой. Позднее гид действительно подтвердила эту догадку – городок настолько небольшой, что все приходятся друг другу дальними родственниками, просто невозможно выйти на улицу и ни с кем не поздороваться. Это и плюс, и одновременно минус маленьких городов и деревень – жить одной большой семьей, но зато и секретов здесь ни у кого друг от друга быть не может по определению.

У нас симпатичный гид по Угличу. Мне нравится в ней все: и простые слова, и легкий волжский говорок, и спокойные, чуточку улыбающиеся глаза, и то, что девушка извинилась, что в связи с нашим опозданием она будет говорить быстрее обычного (оказалось, примерно в два раза медленнее, чем обычно общаются между собой вечно спешащие москвичи). В ней -  неуловимое чувство собственного достоинства и гордости за свой родной город. Это необыкновенно располагает.

Экскурсия начинается с небольшой  церквушки Дмитрия на Крови.

Эпитет «на крови» несколько непривычен для  слуха, но на самом деле, так оно и есть, в прямом смысле этого слова – храм возведен на месте гибели Дмитрия, сына Ивана Грозного. Мнения историков по поводу этой смерти до сих пор расходятся: зарезали ли Дмитрия или, согласно второй версии, он погиб сам, упав на ножичек, с которым забавлялся во дворе (неплохая, к слову сказать, игрушка для восьмилетнего ребенка, особенно без сопровождения взрослых). Последствия, конечно, не замедлили себя ждать. Они были ужасны и кровавы: пострадал и человек, нашедший царевича,  и находившиеся в тот момент в Угличе москвичи (на всякий случай, а вдруг предатели), и даже колокол, которым звонили в набат.

Вообще, в сложных ситуациях крайних искали всегда и везде, но, мне кажется, только у нас, в России, люди  могли официально обвинить в убийстве царской особы  неодушевленный предмет, отрубить колоколу ухо для крепления, вырвать язык и сослать в ссылку в Сибирь. Это что –  непроходимая глупость, дипломатия, тщательно разыгранный спектакль, беспрекословная исполнительность или невозможность найти реальных убийц (что в данном случае почему-то кажется  наиболее вероятным)? Выяснить теперь за давностью событий и отсутствием фактической информации не представляется возможным. 

Церковь выкрашена красной и белой краской, и она действительно небольшая: всего-то крыльцо, сени, трапезная и придел. Но что-то есть волнующее. Что же? Внезапно начинаешь понимать: удивляет необычная роспись. Во-первых, в трапезной  изображены сюжеты не из нового, а из Ветхого Завета. В барочно-украшенных  медальонах – шесть дней сотворения мира. Во-вторых, герои библейских сюжетов изображены полуобнаженными, что категорически запрещено канонами православной церкви. Именно поэтому они выглядят живыми, обычными людьми, а не недосягаемыми суровыми божествами. Гид объясняет, что церковь возводили и расписывали при свободных нравах правления Екатерины Второй, поэтому это стало возможным.  Плюс, большая редкость – необычный пол. Он собран из рельефных, в виде средних луковиц, чугунных плиток. Говорят, иностранцы впадают в шоковое состояние – оказывается, в семнадцатом веке русские делали «теплые» полы! Внутри, под полами, пропускался горячий дым из печи, помещение нагревалось и становилось очень уютным. 

Хочется послушать что-нибудь еще, но, к сожалению, время ограничено, поэтому мы выходим на улицу, ежась от холодного ветра, и быстро шагаем мимо великокняжеских палат,  к жемчужине угличского Кремля -  Спасо-Преображенскому собору (1713 год постройки).

Вы можете спросить – а что же в нем такого особенного? Ощущение очень светлое. Храм светло-желтый, с белыми колоннами и небольшими наружными росписями. Рисунки сделаны яркими красками и святые, изображенные на них,  живые, не принужденные, с открытыми спокойными русскими лицами. Почему-то вспомнились иконы Андрея Рублева. Почему изображения во многих наших других церквях такие жестокие к человеку: пугают Страшным судом, распятиями, страданиями, болью, вызывают страх? Мне вот кажется, потому что не от Бога это, а от человека: «разделяй и властвуй», запуганным человеком управлять намного легче, чем успешно пользовались в течение многих веков. Бог- это Любовь и милосердие, кротость и благость, как учит Библия и все величайшие учителя человечества.

Внутри храм простой: четырехугольное помещение, которое кажется очень высоким, с колоннами по двум стенам. В церкви на самом деле нет ни одной настоящей колонны (кроме, конечно, наружных).  Это иллюзия, особый вид итальянской живописи, при котором мастером красками выписываются архитектурные украшения, а создается эффект объема. Казалось бы, а почему бы не построить колонны? Объяснение очень простое и опять чисто русское. Камень был дорог и требовался для строительства городов, поэтому русские мужики его потихоньку взаимствовали (ну, хорошо-хорошо, попросту крали…) и строили храм. Ну, в конце концов, на благое же дело – не к себе во двор, а на святое дело. Только церковь они строили, чтобы поклоняться человеку, который заповедывал «не укради». Смешно, правда.

К счастью, при советской власти храм не разрушили, а хранили в нем сельскохозяйственную технику. Один из первых тракторов, кстати, стоит неподалеку, под навесом, и также демонстрируется любопытным туристам.
Вообще, время - забавная штука, его течение превращает в раритеты самые обыкновенные вещи, просто  потому что оно идет себе и идет, то есть просто потому, что оно есть. А вещи, по праву своего создания, видимо, уже несут на себе отпечаток будущей раритетности. Почему же мы  не ценим их сейчас, если их будущая ценность так очевидна?

Тем временем экскурсия заканчивается, и нас ведут обедать.  По пути гид успевает рассказать, что первую колбасу на Руси начали делать здесь, но не русские, а немцы организовали первое производство. И что якобы здесь родилось русское слово «ерунда», от немецкого «hier und da» (переводится как «Здесь и там», говорят, была такая старинная немецкая песня). В Угличе есть еще много чего посмотреть: например, несколько действующих  монастырей, старый центр, любопытные музеи. Например, «Музей водки», «Музей тюремного искусства «Запретная зона» (своими глазами видели!) или «Музей русских суеверий».

Хочется побольше погулять и полностью проникнуться духом этого старинного русского города. Но наше время ограничено, скоро начнет темнеть, а по программе нам еще предстоит посетить город Мышкин. Поэтому, поев, мы идем через парк, который вызывает во мне острый приступ ностальгии по детству своими старыми качелями «Лодочки», к автобусу и отбываем в ранее указанном направлении.

До свидания, Углич!