люди лошади

Мир цветной звучит, из чащи
Извлекаются лучи,
Но случится цвет – кричащий,
Так о чём же он кричит?
Может, стоит оглянуться,
Стоит руку протянуть,
Повстречавшись за минуту
Бесконечную, одну
До скончания разбега
В неоткрытую страну,
Перед тем, как рухнуть в небо
Надо руку протянуть.


***

Во саду ли, не по площади,
Не для виду - на виду,
Где-то ходят люди – лошади,
Тишину в траве крадут.

На детей во сне похожие
Окрылённою спиной,
Потревожены, стреножены
Дна глазного глубиной.

Голубую глину вымесят,
Слижут с корки соль земли
И отбудут все повинности,
Для которых подошли.

Отгоняя страхи липкие,
Слепням глазоньки протрут,
И луну подковой выкуют,
Искры быстрые - костру.

Где закаты краснокожие
Жгли об голову мою,
Тихо ходят люди – лошади,
С неба звёздочки клюют.



***

Зачем ломать? Чтоб ремонтировать?
Да чтоб доказывать обратное
довольным зимними квартирами,
согласным с солнечными пятнами.
Ночь кликнет лихо одноглазое –
У солнца сыпь пойдёт, крапивница.
Не до резни – до рези разные.
И тем опасней им – не видеться.


***

Зима полтьмы смолчать могла,
вслепую вылуплялось лето
с лучинкой для отвода глаз
от пагубы земной и тщеты.
Щемит в прожилках голубых
заправленный в свистульки ветер,
пускай доводит до судьбы
простое пребыванье в цвете.
В лепной оскомине зимы
так много красок пропадает,
мы – чёрно-белые… но мы,
мы прорастаем.


***

Ночь свернётся и под куст,
мол, темна внутри и вне,
тает в собственном соку
полумесяц в полусне.
Пусть так важно вам всё знать,
не включайте дальний свет:
бьёт и бьёт он по глазам
светляков в траве.


***

Представьте себе, так легко и решительно так
Весь день просиять и всю ночь на коне продержаться,
И верхнюю ноту за старой кадушкой достать,
И уши надраить таким непослушным ушатам.
Мир тонко и резко прочерчен за этим листом,
Набросок дневной избегает тяжёлых соцветий.
Подробности горькие ночью нахлынут, но в том,
В том месте, где пота и крови никто не заметит.

***
рэп

На раз и два. Кто ты будешь такой? Живой?
В глаза смотреть. Не прятать изнанку.
Как фамилия? Бульба? Убрать живот!
Как, ты ещё не записался в панки?
Начало. Время пошло по кругу. Подзаголовок: жестяной век.
Стиховыжигание. А ты в кусты, то есть в кущи?
Скажешь тоже: бисовы дети, а ты ответь,
Что сказал бы нам дорогой товарищ Пушкин?
Сам был тоже, охальник, не по нраву был,
В розовом йогурте не разводил кисельной мысли.
Нынче: голова в золоте, в бронзе спина и сам забыл,
Когда же слово к слову притёрлось и все обвыклись.
А может ногами затопает, сморщит лоб золотой:
Кто здесь громыхает уехавшей крышей?
Мы же о самом главном грохочем, постой,
Всё что видим болезное – так и запишем.
А у тебя приросла бижутерия бисерная – розовые очки?
Сиречь сирень в голове, между ног – шорох древнего моря.
А ты правду голую в кучерявую жесть приодень, прикинь.
Ой, и свет в глаза, неслабый мороз по коже. Ну, кто бы спорил.

***

За то, что так свирепствовала нежность,
что не зияют пики пустоты,
за то, что и шипы, и розы свежи,
за это всё ответим я и ты.
Ответим, только ничего не бойся,
не бойся долгих побелевших рек,
мой интерес – совсем другого свойства.
Подснежников найдите в феврале.
Так больно, так отчаянно, так странно,
Когда дорогу пробивает сок.
Подснежников зелёные поляны
Наврите, пусть любимым повезёт.

***

бродяжье собаковое

Снег выравнивает местность,
Пешим шагом верховой.
Двор – гараж – фонарь и – бездна
Между мною и тобой.
Лес пресветлый прозябает,
Тишину вершин речёт,
И сгодится щель любая –
Нынче все наперечёт.
Мир не делится на наших –
Ваших (стало быть чужих),
Если сердцу не прикажешь –
Просто тихо подскажи.
Створки сердца скрип метельный
Защемит. Не обессудь–
Чутким носом водит темень,
Накорми, не позабудь.

***

В небесах полубесом моргает луна,
Подбивая на звездопады,
По темнеющим строчкам – себя не узнать,
Свет на самое тёмное падок.
Набирая разгон, бросят небо в огонь
Ветры долгим июльским закатом.
Засыпая, нырнёшь в нищету с головой,
А проснёшься – духовно богатым.


***
паводок

Прошлогоднего снега размеренный шаг.
К невысокому небу прижмётся душа.
Просыпается в зеркале ихтиозавр
И потерянно смотрит и смотрит в глаза.

И бегущему дню наступает на хвост.
И себе задаёт неуместный вопрос:
Для чего эта синь, для чего этот я?
Для чего эти сумерки рядом стоят?

Солнцем, ветром, стихом мне б спасти от беды
Всех овец и волков, всех успевших остыть,
Безбилетников-зайцев, набившихся всех
К матершиннику деду Мазаю в ковчег.

Пусть настигнет поля и леса пестрота,
И в душе не заводятся кубики льда.
В светлом царстве – подъём. И в твоём, и в моём –
Бой часов, бой часов с тёмным небытиём.


***
поэту

Доживёшь до такой свободы
И не споришь, что отродясь,
Дотемна никак не проходит
Сердца стук у стены дождя.
Кто о чём, а поэт – о личном.
Зачитает до дыр страна
Эти глиняные таблички,
Обожжённые письмена.