Три Точки...

     Точка ад
               
"Напиши мне письмо,
Напиши в темноту,
Напиши пару слов-
Без тебя не могу...".

1

В моей жизни есть загадка,
каждый день как маскарад,
грешник, шут и кровопийца,
я не верю - точка - ад.

2

Вновь на небе тёмном, тайном,
где луна в волнах плывёт,
где под запретом всё святое,
где надежда не живёт,
я увижу лик твой милый,
в тоже время роковой,
взгляд ранимый, но при этом,
очень даже золотой.
Потеряемся на время
в танце странном,
но родном,
маски скинем непременно,
поцелуи - на потом.
Улови мой каждый жест,
уст нелепое движенье,
ты поймёшь, что я чужой,
не в своё заплыл теченье.
Зеркала покажут сущность,
всё нутро твоей души,
вижу сердце, но не больше,
целовать ты не спиши,
поцелую я лишь пепел,
что сгорел от горя сам,
его тело стало вечным,
душу предал небесам.
Ты прекрасна, ты брюнетка,
просто тёмная кокетка,
губы сладкие, как сахар,
как ликёрная конфетка,
платье кружится, играет,
ритм знакомый опьяняет,
твои мысли, твои чувства
потихоньку развращает,
ноги, будто бы принцессы,
Аллеандра предо мной,
засмотрелся, уж простите,
не видал красы такой.
С тобой мы за руки держались,
моё тепло
и твоя тьма,
всё танцевали, танцевали,
будто одни,
лишь ты и я.
И в этом жутком маскараде,
в центре зла и темноты,
встречались в тёмном-тёмном зале,
где исполняются мечты.
Твои холодные губы,
мои тёплые руки,
обречён не на вечно,
до смерти, на муки,
есть запрет на любовь
и на чувства к "иному",
свод законов такой
и нельзя по-другому.
Друг без друга не можем
мы секунды прожить,
ночи ждём, как подарка,
чтобы вместе лишь быть,
маскарад лица скроет,
зеркала вновь сдадут,
в зазеркалье, наверно,
нас давно уже ждут...
"Убегай же! Беги ты, беги!",
нашу тайну раскрыли случайно,
мы бежали, бежали, бежали,
словно дети от взрослых отчайно,
но догнали нас тёмные люди,
разлучили по двум сторонам,
потащили в тюремные камеры,
посадили по разным мирам.
Как щенков нас лупили и били,
чтоб молчали мы как тишина,
но сильнее всего мы любили,
а побои для нас - ерунда.
А потом её стали пытать
самой страшной пыткой,
ни углями, ни водой,
а солнечной улыбкой.
И кричала она чуть живая,
и меня на помощь звала,
я ничем помочь не мог ей,
было больно - кап - слеза.
"Отпустите её, умоляю!" -
- прокричал я на всех голосах,
было поздно, невозможно,
"Отпустить её? В мечтах!
Вы нарушили законы,
что писались на века,
не увидитесь вы больше
и ни где, и никогда!".
Свет во тьме был очень близок,
светом стала ты чуть-чуть...
Но в другом стихе, не в этом,
где-нибудь, когда-нибудь.
Грех - любовь, я всё не верю,
что бывает это так,
в мире тёмном чувства - пепел,
в мире тёмном чувства - мрак.
Согласились мы рискнуть,
вновь пришли на маскарад,
в миг попали под замок,
в миг попали в ад.

3

Третью ночь сидим мы в клетке,
время будто сорвалось,
слёзы льём о том, что было
и о том, что не сбылось.
Мы мечтали о жизни совместной,
где запреты - ничто, вода,
где темно и днём и ночью,
где ты выживешь всегда,
где любить мы будем нежно
и поспешно не любить,
в доме собственном у моря
тихо-тихо жить...
А сейчас мы взаперти
и никак нам не уйти,
не разрушить эти стены
и сквозь них же не пройти,
а решётки не растают,
не согнутся от любви,
они чувствовать не могут,
они просто без души.
В стенке маленькая щелка,
мы общаемся с тобой,
"Мы будем вместе, ты поверь...",
слеза - кап - сама собой.
"Судить нас будут старики,
не пожалеют, не отпустят,
меня свету предадут,
а тебя - погубят,
они заставят тебя смотреть
как я медленно умираю,
как страдаю и плачу,
как тихонечко сгораю".
"Не могу я в это верить!
Повторюсь я, не могу!
Лучше пусть глаза отрежут,
лучше вовсе я умру!".
"Милый, хватит говорить
мне про смерть
и про разлуку,
мне тяжелей всего увидеть
твою минутную муку".
"Ты прости меня, родная,
я не буду больше так,
горе мысленно ломает,
головой как об косяк,
что же делать нам? Не знаю,
только верить и любить,
да, конечно, безусловно,
про надежду не забыть...".
Замолчали мы на миг,
шаги, услышав в коридоре,
не долго нам сидеть осталось,
не долго прятаться в неволе.

4

За нами четверо пришли,
и вглубь куда-то повели,
вокруг всё каменное было,
горели пламенем огни,
стояли люди не живые,
за ними просто мертвецы,
стояли дети, старики,
порой встречались и слепцы,
охранники в кожанках,
женщины в чёрных платках,
где же вы светлые очи?
Теперь уже только в мечтах.
И вот привели нас на место,
где десяток невзрачных людей,
с топорами и кинжалами,
словно десять злых смертей,
приговор нам зачитали,
а скорей всего сказали,
я не видел у них глаз,
я не видел их печали.
"Её запереть, ну, а этого...
Отправьте в другую страну...",
не успел оглянуться,
упал,
очнулся в лесу,
была ночь, луна светила,
ветер сильно отрезвлял,
вдруг за голову схватился,
"...неужели потерял...",
мысль секундой пролетела,
горе вновь мной овладело,
не давая мне понять,
что я больше не увижу
её волосы, улыбку, взгляд,
себя сам я ненавижу,
не сберёг и не помог,
ничего не смог я сделать,
как насмешливый урок:
человек, учись ты бегать.
Я был голоден, измотан
и хотелось очень спать,
я пошёл искать ночлежку,
я пошёл искать кровать.
Шёл я долго, шёл по лесу,
чистый воздух я вдыхал,
он меня легонько трогал,
мне идти он помогал,
а хотя, не трогал - гладил,
тут чуть-чуть я вам солгал,
своё прошлое тревожил,
потихоньку вспоминал.

5

Помню год, был пятисотый,
помню реки и моря,
был бродягой я несчастным,
ночью грелся у огня.
Жил на улице, в свободе,
целый мир как будто дом
и питался чем попало,
что не попало - на потом.
Ни родных, ни близких, никого,
я иголка в стоге сена,
чёрное пятно земли
среди белого снега.
Я был не высокого роста,
до отвращенья неприличен,
но не тот, кто мал - смешён,
а кто высок, тот не величен.
Путешествовал я много,
много видел городов,
много видел стран, республик,
много видел я миров.
Как-то был я в городишке,
где нет света и тепла,
ледяная там речушка
вокруг города текла,
все дома были из камня,
что хранятся под рекой,
возвышался замок тёмный
за туманной той горой,
в замке жил король,
вроде злой, а вроде добрый,
справедливый, может быть,
а быть может он был старый,
неизвестно было мне
ничего о нём,
называли его здесь,
вроде как вождём,
я подумал: "Странно это,
вождь, а стая где?",
не особо интересно
тогда было это мне,
замерзал уж очень быстро,
я согреться лишь хотел,
тут увидел цирк бродячий,
он меня-то и пригрел.
Подходил к нему всё ближе,
свет сильнее согревал,
запах жареного мяса
во мне голод убивал,
вот увидел я мужчину,
крепкий, рослый, молодой,
был он, кажется усатый,
а быть может с бородой,
обратился я несмело:
"Вы простите, я не местный,
дома нет и денег нет,
я забрёл в ваш цирк прелестный,
свет, увидев вдалеке,
мне б поспать бы где-нибудь,
а ещё бы и покушать,
хоть что есть, хоть что-нибудь...",
он смотрел мне прямо в душу,
я боялся, что убьют,
а он громко посмеялся
и сказал: "А вот и шут!".
Стал я жить вот в этом цирке,
каждый день смешить народ,
все смеялись и дразнились,
говорили: "Вот урод!".
Я совсем не обижался,
не пускал ненужных слёз,
ведь костюм шута любого
превратит в туманы гроз.
Надоело вскоре это,
быть позором для людей,
но пришлось мне очень скоро
выступать для королей.
Завели нас в замок на горе,
темновато как-то было,
ни луча дневного света,
незаметно время плыло.
Выступали мы как прежде
превосходно, безупречно,
улыбались все обычно,
как-то сухо и беспечно.
Номера все завершились,
на поклоне мы стоим,
а король смотрел стеклянно,
будто вовсе улетим.
Уходить мы собирались,
но меня он не пустил,
постояли мы с ним долго,
он мне дело предложил,
чтоб я в замке был шутом,
веселил народ служивый,
пел, дурачился, играл,
был игрушкою любимой.
Согласился без раздумий,
было б глупо отказать,
как никак король великий,
как никак мог наказать.
Распрощался с прошлой жизнью,
припеваючи стал жить,
без забот и без проблем,
просто, весело шутить.
Стал осваиваться быстро,
всех по имени я знал,
подружился с каждым в замке,
каждый мир свой показал.
Время шло, спокойно было,
ничего я не желал,
пока я тебя не встретил,
пока тебя не увидал.
Ты королевская особа,
принцесса, дочка короля.
Неужто сердце потеплело
под кожей в теле у меня?
Влюбился я тогда безумно,
боялся очень подойти,
но ты сама ко мне пристала
и предложила мне уйти,
не знал куда, не знал зачем,
я был с тобой
и был я рядом,
твои мысли я пытался
уловить бы только взглядом,
но не мог я прочитать
все идеи, чувства, страхи,
что скрывались глубоко,
будто в поле маки.
Привела к себе в хоромы,
попросила рядом сесть,
мне сказала, что влюбилась,
что тепло в сердечке есть.
Мы взаимны оказались
в чувствах, мыслях,
да во всём,
но написаны законы,
жаль, не нами - королём,
быть нам вместе запрещалось,
по-другому мы умрём,
тайно в башенках встречались
в темноте, но днём.
Рассказала, что другая,
не такая ты как я,
ты совсем не виновата,
виновата лишь семья.
Ты из рода "детей тьмы",
что живут в ночи, без света,
но способна ты любить,
от души, от сердца.
Но король узнал об этом,
меня изгнал, не убил,
лишь за то, что очень сильно
дочь его я полюбил.
Уходя, он вслед твердил,
что если это повториться,
то не сможет вновь помочь,
везенье может и не сбыться.
Нам маскарады помогли
встречаться тайно, изредка,
но наше счастье увела
зеркал насмешливая выходка...

6

Шестые сутки в пути,
босой, усталый и разбитый,
ноги чуть ли не в крови,
голос поздний и убитый.
А в глазах темно-темно,
будто умер я немного,
на душе легко-легко,
как-то очень уж убого.
Сильно холодно вокруг,
под ногами снег хрустит,
а луна к себе зовёт,
будто каменный магнит.
Наконец увидел я деревню:
домики, людишек и костры,
словно маленькие звёзды,
словно разные миры.
Что-то во мне забурлило,
закипело горячею тьмой,
остановиться было трудно,
что творится же со мной?
Мои зубы, вены, сердце,
сорвалось всё как с цепей,
голос внутренний твердил мне:
"кровопийца, пей же, пей!",
разум быстренько забылся
и проснулся зверь во мне,
загубил я пол деревни,
остальное всё в огне.
Кровь пылала и пылала,
я почуял кровь в себе,
горячо на сердце стало,
но прохладно на душе.
"О, Боже, что же я наделал?
Что случилось же со мной?",
а ответ был прост и верен:
ты теперь не человек,
ты теперь иной.
Убежал я из деревни,
осознав свой страшный грех,
не хотел я наслаждаться
миром тёмненьких утех.
Закружилась очень голова,
на колени пал случайно,
вспомнил всё, что позабыл,
вспомнил всё, что не ничайно.
Суд закончился тогда,
по голове нам дали больно,
в камеру нас кинули одну,
а ты очнулась, но невольно.
Я был в глубоком сне,
а ты меня будила и будила,
тогда я так и не очнулся,
сколько меня ты не просила.
Ты знала, что тебя убьют,
а я не выживу в неволе
и мне вторую жизнь дала,
дала второе горе.
Сейчас я чувствую на шее
твои укусы двух клыков,
забыть тебя и жить сначала?
Прости меня, я не готов.
Простите люди-человеки,
которых жизни я лишил,
не я впивался в горло вам,
а зверь вас всех убил.
Зачем же сделала ты это?
Я буду, вечен, ну, а ты?
Твоим телом будет пепел,
а сердцем - льды?
Точно, льды, я догадался,
твоя любовь не растает,
снегом белым про смерть,
как про солнце забывает,
она вечно будет рядом,
где-то возле, где-то тут,
мои чувства не остынут,
не сбегут, не уплывут.
Я пойду за тобой и к тебе,
в холод, снег и метель,
ты не сбей меня с пути,
новой жизни карусель.
В снег я лягу и усну,
навсегда, навечно,
лишь бы быть с тобой всегда,
быть с любовью вечно.

7

В моей жизни есть загадка,
каждый день как маскарад,
грешник, шут и кровопийца,
я не верю - точка - ад.
Ад везде и в нас и с нами,
убежать нам не дано,
но мы можем стать Богами,
не всё в мире решено.
Ад в любви и ад в печали,
где же счастье наше?
Мы найдём его тогда,
когда скажем: "ваше".
Ад вокруг меня навечно,
будто тайный мой венец,
а когда не будет ада,
значит, мне уже конец.


               

                Точка рай


"Две луны на небе
Помоги найти,
Милая, не дай мне
Навсегда уйти...".
1

Там где день сменяет утро,
там где вечно будет май,
светом станет тьма немножко,
всё бывает - точка - рай.

2

"Люблю тебя я очень сильно,
впервые чувствую любовь,
всё так быстро и так странно,
вот голова кружится вновь...".
Не знала раньше я о чувствах,
не знала, как это, любить,
теперь в мечтах моих последних
с тобою рядом только быть.
Не бойся бледного лица,
не бойся рук моих прохладу,
в глазах увидь моих любовь,
жару, цветенье и отвагу.
Запрещено любить друг друга,
законы строги и жестоки,
ты человек, а я... Не важно,
печальны очень эти строки.
Огонь любви не потушить,
не охладить морозами седыми,
он вечно с нами, навсегда,
не станем мы вовек другими.
Тем днём, в той башне,
куда тебя тайком я привела,
открылась полностью тебе
и три слезинки счастья пролила,
когда услышала слова:
"И я, и я влюблён в тебя!
Но признаваться я боялся,
ведь я лишь шут у короля...".
Мне захотелось улететь,
мне захотелось в небо,
выше,
но целовались мы с тобой
не в небе, а на крыше.
Солнце грело, спотыкаясь
о тепло нашей любви,
но смертельны были мне
солнца яркие лучи.
И поэтому на крыше, но в тени,
спрятались от всего мира,
чтоб увидеть не смогли
нас глаза слепого Вира.
"Что я делаю, дурная?
Мне любить тебя нельзя!",
приходила, уходила
эта мысль в уме скользя.
"Где нам спрятаться от света,
от безумных горьких дней?",
но без света в сердце нашем
нам становится больней.

3

Роза чёрная, немая
на меня глядит она,
хочет очень выпить крови,
будто очень голодна.
Кошка рядышком мурлычет,
что-то нежно говорит,
шторы тёмные раскрою,
кошка всё ещё сопит.
Ночь на небе застывает,
звёзды падают звеня,
мне не спится, я другая,
тьма родная для меня.
Я не помню своё детство,
мир, в котором я жила,
словно я тогда случайно
будто в пропасть заплыла.
Король отец мне и правитель,
он приютил меня тогда,
когда я память потеряла,
когда немножко умерла.
Теперь я принцесса,
в замке тьмы и ветров,
посреди двух столетий,
посреди двух миров.
Побледнела моя кожа,
побледнела и душа,
потемнело моё сердце,
в темноте я не одна.
Кровопийцею я стала,
позабыла про любовь,
стала зверем кровожадным,
стала пить чужую кровь.
Тьма втянула глубоко,
отпускать меня не хочет,
свет противен и не мил,
кошка руку мне щекочет.
Тучи прячутся неловко,
дождь нелепый моросит,
лежу в кровати и мечтаю,
на столе свеча горит.
Вдруг заходит мой король,
говорит мне сходу:
"Приходи на спектакль,
будет много народу,
сегодня вечером,
в зале,
твоё место на первом ряду,
если ты не пойдёшь,
то и я не пойду!".
Растерялась я немного, -
- "Неожиданно как всё,
я, конечно же, приду,
пустеть не будет
место моё...".
"Вот и славно, буду ждать,
через час начало,
будет гном и будет шут,
будет сам Кентаро!
В общем, ладно, приходи...",
дверь закрылась громко,
"Гном, шут...
Как же всё
убого...",
не было желания
мне туда идти,
но в своей я комнате
словно в заперти.

4

И вот сижу я в зале шумном,
передо мною ходит он,
милый, странный и красивый
альпийский гном.
Прыгают над залом акробаты,
поднимают гири силачи,
а я словно засыпаю,
словно таю вся в ночи.
Мельканье тел неинтересно,
неинтересен зала звон,
мне не приятны эти песни,
приятней будет даже гром.
Вдруг время враз остановилось,
сердечко ёкнуло во мне,
тебя увидела на сцене,
при свете зала,
при луне.
В одежде рваной, шляпе драной,
в костюме пыльного шута,
но я смотрела глубже, глубже,
туда где прячется душа.
И там увидела я море,
море красок и страстей,
море белое и чистое,
море жизней и смертей.
В моей жизни чёрной-чёрной
появился солнца свет,
не смертельный, не жестокий
белый-белый новый цвет,
он пришёл совсем внезапно,
словно первый зимний снег,
когда хочется ответов,
но вопросов уже нет.
Я смотрела и терялась,
закружилась голова,
моё сердце полыхало,
может быть,
любовь пришла.
И пришла она мгновенно,
будто смерть случайная,
будто песня воронов
кроткая, прощальная.

5

Спектакль закончился, все рады,
все хвалят ловких циркачей,
а я искала лишь искринку
твоих прекраснейших очей,
искала повод подойти,
не отпускать тебя из замка,
чтоб на сердце
не раскрылась
маленькая ранка.
Я побежала по ступенькам,
я побежала к королю,
вошла в хоромы его дерзко
и очень смело говорю:
"Прикажи шута оставить,
чтобы в замке вечно жил,
чтобы видом своим мерзким
он немного веселил!",
не боялась наказанья
я за дерзость за свою,
этой дерзостью неловкой
я как будто бы молю.
На меня король взглянул
твёрдо и прозрачно
и ответил, как вода,
быстро и невзрачно:
"Да будет так. Я попрошу
его остаться
с нами,
возможно, станет ближе к нам,
быть может,
станете друзьями...".
Не отказал ты королю,
не отказал его желанью
и стал ты в замке жить со мной,
спасибо дерзкому мечтанью.
Пролетали дни, недели,
я любила всё сильней,
а минуты уплывали
всё быстрей,
быстрей,
быстрей.
Свои чувства я скрывала,
мне нельзя тебя любить,
а сердечко в моём теле
всё болит,
   болит,
болит.
Светом сердце наполнялось,
светом стала и душа,
но любить я не смогла
как при свете,
неспеша.
Тайно встретила тебя,
к себе в башню привела,
рассказала я любя,
что люблю,
что влюблена...

6

Маскарад, мы рядом, вместе,
мы танцуем неспеша,
потихоньку, как по нитке,
проскользит моя душа,
когда в зеркале обмана,
в отраженье всех живых,
неживое стукнет сердце,
не заметив всех других.
И оно стучит отважно,
задыхаясь от любви,
невозможно жить без света,
невозможно жить в тени.
Пусть на свете нету места
для меня, для малой тьмы,
но для света есть местечко
в моём сердце у двери.
Так прекрасно это было,
мы любили не смотря
на все трудности, запреты
мы любили у огня.
Танец вечности не вечен,
мы с тобою под замком,
не хотела я остаться
без тебя, с одним крылом.
Ты всё спишь, меня не слышишь,
а я рядом, я с тобой,
говорю о мае вечном,
но ты белый, ты другой.
И вошла я как в воду,
в ещё тёплого тебя,
и оставила кровью
в тебе немного себя.
Отвезли тебя в лес,
отвезли в холода,
где метели и град,
там где вечно зима.
Привязали к столбу
моё грешное тело,
а оно лишь любви
и участья хотело,
ты останешься жить,
я тебе обещаю,
все случайные жертвы,
всё тебе я прощаю,
ты теперь невиновный,
ты теперь грешный зверь,
ты живи, поживай,
я люблю тебя, верь...

7

Там где день сменяет утро,
там где вечно будет май,
светом станет тьма немножко,
всё бывает - точка - рай.
Рай невзрачен, незаметен,
но он рядом, он в сердцах,
нужно лишь остановиться,
не запутаться в мечтах.
Рай открыт и всем доступен,
не грешите не любя,
однокрылым помогите,
до конца не догоря.
Рай и май одно и тоже,
что захочешь выбирай,
как прекрасно быть на свете,
хоть совсем не умирай.




                Точка жизнь

    "Никогда, никогда
  Умирать не старайтесь,
  Навсегда, навсегда
  Быть живыми
                пытайтесь...".

1

Мы куда-то улетаем,
в небо призрачное, в высь,
а в конце мы оставляем
только пепел - точка - жизнь.

2

Холодненький утренний ветер
и медленный очень рассвет,
встречать его однажды,
мне больше смысла нет.
И вот стою я на краю,
внизу лишь море,
   море,
        море...
Смотрю я глубже,
в сердце,
в плоть,
а там лишь горе,
горе,
    горе...
Оно терзает душу мне,
терзает яростно, жестоко
и хочет вырваться из вне,
но продержусь ещё немного.
Ещё немного, ещё чуть-чуть
и боль пройдёт, уйдёт навек,
как ты ушёл во мне когда-то
живой, любимый, человек.
Я вместе с болью растворюсь
и уплыву я вдаль куда-то,
мне не понятно осознать,
что жить осталось маловато.
Ну, вот и первые лучи,
ну, вот и первые терзанья,
уйду навечно я из тьмы,
уйду, забрав с собой страданья...

3

Запах свеженького хлеба,
мамин голос степенной,
молоко, прохладный ветер,
я по-детски заводной.
Годы ранние прекрасны,
мир открыт лишь для тебя,
в мыслях полная свобода,
в чувствах целая Земля.
Ни забот, ни обязательств,
никакой пустой молвы,
не считал я километры,
не считал я и часы.
Беззаботной жизнь была,
беззаботной и пустынной,
безлюдимой степь жила,
безлюдимой и застылой.
Я любил бродить в степи,
среди множества травинок,
и любил бродить под дождь,
среди тысячи дождинок.
И в один прекрасный вечер,
в степи гуляя, под дождём,
увидал впервые чудо,
был феноменом сражен.
Дерево увидел в поле,
очень странное оно:
всё в листве, но всё гнилое,
в поле дерево - одно.
Обманчиво свежие листья,
зелёные, будто весной,
но очень гнилая основа,
ветки гнилые и корень
гнилой.
Мне показалось на мгновенье,
что дерево умерло давно,
но так не может быть, не верю,
ведь листья, жизнь и зелено...
Тут голос мамы услыхал
и побежал, забыв про это,
а воздух тёплый согревал,
цвело прошедшее, но лето.
И в дом родимый прибежал,
искал я маму торопливо,
а в доме пусто, никого,
лишь кот лежал лениво,
но вдруг, увидел каплю крови,
она блестела тихо на полу,
а вот вторая, третья капля,
а вот и лужа красная в углу,
я очень сильно испугался,
но убежать я не успел,
большой и мрачный человек
тяжёлым взглядом поглядел,
схватил меня одной рукой,
другой глаза мои закрыл,
а после просто и легко
меня за шею укусил.
И в этот миг я как бы умер,
но как бы был ещё живой,
и миллионы судеб, жизней
терялись как бы, но со мной.
Я как бы заново рождался,
я как бы снова возникал,
но как бы жить я не старался,
я понемногу умирал.
Минута вечная прошла,
клыки его вдруг ослабели,
я на пол новеньким упал,
мечты былые улетели.
Мне жарко было очень-очень
и жажда странная была,
я слышал собственное сердце,
в нём жизнь другая ожила.

4

Сорок лет, всё незаметно,
всё прошло, всё изменилось,
все движения застыли,
мысли все остепенились.
Стал безжалостным и злобным
кровопийцею, судьёй,
а судил я лишь невинных,
хваткой зверскою, змеёй.
Убивал, кого попало,
не жалел я никого,
было очень всё забавно,
было очень уж легко.
Мне луна давала силу,
кровь питала же меня,
выживал, всех убивая,
смерть и слёзы лишь неся.
Жизнь за жизнью отнимал,
чтобы выжить как-то,
не хотел назад идти,
не хотел обратно.
Век за веком пролетали,
наконец, остановился,
когда понял, что я вечен,
вот тогда - напился.
Захотел построить храм,
замок получился,
научился быть вождём,
править научился.
Город тёмный я создал,
где нет солнца, света,
где луна на небесах
матового цвета.
Так и стал я королём,
стал я править тьмою,
что черна всегда-всегда,
даже и весною.
И со временем, с годами,
с небывалой быстротой,
засиявши, вдруг собою,
засиявши красотой,
появилась дочь родная,
у бездетного меня,
ровно взглядом провожая,
всех обманчиво маня.
Была в ней малая загадка,
среди тёмной-притёмной души,
в ней скрытное что-то таилось,
что-то не тёмное хотело любви.
Я в ней с детства любовь убивал,
не давая раскрыться во тьме,
не хотел я увидеть её,
сгоревшую враз на огне.
Законы были в нашем царстве,
не позволяли нам любить,
вот так и жили, будто можно,
бесчувственно, но жить.
А эти законы написаны были
теми, кто новую жизнь подарил,
кто навсегда страх потери
во мне напрочь убил.
Кто нарушит хотя бы немного,
тех судили, судили, судили,
после больно и зверски
лупили, лупили и били,
а порой, убивали жестоко,
не прощали, убивали,
безвозвратно поджигая,
в пепел пористый стирали.
Вот поэтому боялся,
вот поэтому робел,
вдруг дочурка, вдруг полюбит,
я от мысли сей немел.

5

Минуты шли и шли года,
я жил неспешно, невесомо,
а мысли горестные мне
не приходили больше снова.
Про цирк бродячий я узнал,
что в нашем городе пригрелся,
у них таланты всех миров,
певец талантливый распелся.
К себе их в замок пригласил,
чтобы порадовали наших,
всех женщин и мужчин,
от повседневности уставших.
Они конечно согласились,
отказать скорей боялись,
а украдкой от меня,
не боялись, а смеялись,
на до мною, над чудным,
бородатым дядей:
"Сколько раз его пинали,
столько его прядей!"
Сказки разные травили,
говорили ложь в лицо,
не сейчас мы не об этом,
не по теме и не то.
Их концерт прошёл удачно,
всем понравилось и мне
было радостно за дочку,
улыбнулась та в конце.
Гости быстро разбежались,
цирк собрался уходить,
вдруг услышал чей-то говор:
"...а шута - убить!".
Мне не важно было это,
что, кого и почему,
пусть судьба оберегает
и удача льстит ему.
С этой мыслью я расстался,
шёл в покои я свои,
не успел зайти, присесть,
уши вздрогнули мои:
"Прикажи шута оставить,
                чтобы в замке вечно жил,
чтобы видом своим мерзким
                он немного веселил!",
это дочь моя сказала,
попросила сделать так,
чтобы шут жил вместе с нами,
при короле был свой дурак.
Я дал согласие тогда,
отказать не смог я дочке,
был очень чистым этот взгляд,
как белый дождик на листочке.
Во взгляде этом было нечто,
что-то новое, святое,
говорило мне: "Позволь,
я дыхание немое...",
но в таинственности этой,
в незнакомой белизне,
уловил я звуки сердца,
что стучало не во мне,
а в звучанье этом смелом,
в переливе рек, огня,
полыхало нечто третье,
полыхало чувство дня.

6

Шесть недель прошло бродячих,
я пытался скрыть, что знал,
что скрывалось за туманом,
что когда-то написал.
Моя дочь, моя кровинка,
моя пришедшая печаль,
ты полюбила человека,
ты полюбила смерти тварь.
Я понял всё и понял сразу,
но промолчал,
закрыв глаза,
ведь ты отчасти тоже смертна,
твоя любовь - моя беда.
Вы любили, вы встречались,
как бы тайно от меня,
но я знал о ваших встречах
и о чувствах из огня.
Всем, чем мог, я помогал,
их любовь, пытаясь скрыть,
но огонь столь яркий, светлый,
просто так не погасить,
не закрыть на миг луною,
чтоб горел он тайно-тайно,
чтобы свет его лучей
не заметили случайно.
Роковую ночь ту помню,
был шикарный маскарад,
они вместе были в танце,
был чистейший новый взгляд
и кружилось всё на свете:
чувства, мысли, души, души
и любовь, что пела вальс,
музыкантов, точно, лучше.
А в то время, очень быстро,
стража их схватить неслась,
я не мог им помешать,
не моя уж эта власть.
Их схватили, их судили,
не жалели, разделили:
мою дочь на столб и сжечь,
а его они решили
увезти из наших мест,
увезти в снега, в морозы,
где ни тепла, ни света нет,
туда, где смерть и грозы...
Мне очень больно, я терплю,
мне надо быть ещё немного,
почти я пепел, но живой,
кусочек времени другого.
И, вдруг, я вспомнил дерево,
то самое дерево гнилое,
что в зелёной листве,
"Ты не одно, нас двое...",
сказал я вслух и тут - упал,
стоять не стоит, осознал,
я понял все свои ошибки,
себя я в дереве узнал,
такой же гнилой внутри,
но зелёный, цветущий снаружи...
Вода, я таю, расплываюсь,
надо мною ворон кружит, кружит,
жизнь моя пошла ко дну,
я её на место возвращаю,
что случится дальше с ней?
Мне не важно, я не знаю...
Вот свет увидел вдалеке,
но он меня не убивает,
он призывает всё к себе
и мне лететь он помогает.
"Я утонул? Мне показалось?
Иль я сгорел в лучах огня?",
"Ты не сгорел, не утонул,
душа бессмертна, как и я".
И посмотрел я вниз куда-то,
увидел море, свет, скалу
и понял снова, что не умер,
что не гореть мне, как в аду.
"За что, Всевышний? Я убийца!
Я убивал всех-всех всегда!
И дочь убил, убил любовь...
Я не достоин! Никогда!",
"Ты телом грешен и позорен,
но сердце есть и есть душа,
они останутся навечно,
бессмертья ноша не легка".
Слова мне эти всё сказали,
я посмотрел в последний раз
на землю светлую, прекрасную.
Колокола звенят, пробил мой час,
бегут навстречу две планеты,
бегут, запретам вопреки,
они две части моей жертвы,
они мне дети, две любви.
И дочь моя и этот шут
освободятся, будут жить,
в тени при свете жгучих дней
свободно, медленно любить.
И в этот миг, глаза закрыв,
я благодарен тебе, свет,
шепчу я мысленно себе:
"Я человек, я человек...".

7

Мы куда-то улетаем,
в небо призрачное, в высь,
а в конце мы оставляем
только пепел - точка - жизнь.
Жизнь за жизнь мы отдаём,
так положено, так надо,
вы бессмертья не просите,
смерть лишь будет рада.
Жизнь любима нами сильно,
не отдать, а лишь забрать,
дорожи чужою жизнью,
а свою не смей продать.
Жизнь... Как много в этом слове,
не рассказать о нём вовек,
а смерть проста, о ней не думай,
живи, люби, ты - человек.

      
        Эпилог
   
Всё по-другому в мире этом,
Всё по-другому в мире том,
Любые чувства под запретом,
Любые мысли под замком.
Порой теряемся в печали,
Порой теряемся в себе,
Во тьме мы света не видали,
Во тьме служили мы судьбе.
Вдали увидим огоньки,
Вдали услышим голоса,
Быть может это маяки,
Быть может это небеса.
Поймаем каждые минуты,
Поймаем каждые часы,
Наши души не проткнуты,
Наши души не просты.
Где же ад и где же рай,
Где же наше счастье?
До конца не умирай,
До конца - в ненастье.
В жизни всякому помогут,
В жизни всякому - своё,
Жизни наши не утонут,
Жизни наши - точка - всё.