Кен Хэнсли. День рождения Волшебника

В заколдованном лесу
кто-то пел и танцевал,
а полночная луна
из глубин небес сияла,
звёзды Искрились, мерцали,
Сфинкс внимал в молчанье саге
о судьбе лесного духа -
волшебства - седого Пана.

Бей же вече милой воли
О любви Царя-Раздолья!
Мы пойдём к седому Пану
петь заздравницы и вирши,
как сказать нам много надо,
орхидей игру услышать.

Ночью тёмной мы смотрели,
как в огнях танцуют феи.
Воздух зябкий был бездонным,
умирал бессильный пламень.
Звуки жили.
В нас закрался
ужас смерти. Обвиненье
как "домоклов меч" повисло.
Мы грехи свои считали.

Я зову тебя, - ты знаешь,
всё, что было этой ночью,
и возможность мне подаришь
чуять истину наощупь.

Ты в моём сдавайся гневе,
Царь-раздолье, он поверит
в этот день, немой и страшный,
что застыл колючей башней.

Я возьму огонь твой злобный,
в колыханье снов заброшу,
изменю совсем и ужас
обращу в молчанье листьев
и ненАвисть всю из горла,
словно меч из ножен, выну.

Буду я совсем спокоен,
и никто нас не увидит.
Я люблю тебя. Я Воин.
Я твой первый Победитель.

Страх покинул нас обоих,
пламень бил в небесный бубен,
воздух синий раскалялся,
ввысь рвалась лебяжья стая.

Мы усталые лежали
посреди пустой Вселенной.