7-й всемирный день поэзии юнеско на таганке 2006

 http://vision.rambler.ru/users/poetrydays/1/            
 
Константин Кедров. Друзья, я благодарю вас, что вы в этот не очень уютный, но все-таки весенний день пришли на праздник поэзии, который я имел счастье вместе с моими друзьями по просьбе Международной ассоциации поэтов (FIPA) ЮНЕСКО впервые провести в этом театре. Это был 1-й Всемирный День поэзии. Причем, мы оказались впереди планеты всей – мы провели его не только первыми в России, но и первыми в мире, так получилось, ровно 21 марта 2000 года. В этот раз мы проводим его 25-го, и в этом есть определенный замысел, потому что в этом году именно 25-го марта переводится время на летнее – прибавляется час. Я думаю, что поэзия этим занимается всю жизнь. Она все время переводит нас на летнее время, постоянно раздвигает тьму, постоянно прибавляет свет в нашей душе, в нашем разуме. В мире безумия она восстанавливает высший свет высшего разума поэзии. Но разум поэзии отличается от такого рационального, человеческого. Очень часто разум поэтический выглядит, как безумие. Мы все здесь присутствующие, конечно, безумцы, такие своего рода сумасшедшие божьи дудки. Поэтому вы отнеситесь к нам с иронией, понимая, что мы ничего не сочиняем, ничего не придумываем. Это, как говорил мой друг Андрей Андреич Вознесенский, «стихи не пишутся…», а что делают?
Голоса из зала. Случаются!
Кедров. Вот мы этим и занимаемся. А сейчас я перехожу к очень официальной части, потому что здесь присутствует, уже теперь, надеюсь, наш друг, госпожа Любава Морева, глава культурных программ Бюро ЮНЕСКО в Москве. Она нам скажет вполне такое дипломатическое, официальное слово от этой великой организации, основанной в свое время Расселом и Альбертом Эйнштейном.
Любава Морева. Благодарю. Для меня это, конечно, волнительно, скажем так. Я первый раз на сцене, первый раз сталкиваюсь с тем, что рампа меня отделяет от зала, и я практически зал не вижу. Я не вижу ваших глаз, вижу только свет, и мне немножко трудно говорить даже с официальную речь. Конечно, с этой сцены должны звучать не официальные речи, а стихи. Когда в 1999 году Генеральная конференция своим единогласным решением провозгласила 21 марта Всемирным днем поэзии, никто не ожидал, какой отклик во всем мире это провозглашение вызовет. Быть может, здесь я говорю скорее от себя лично, предваряя торжественную часть, которую чуть позже зачитаю, быть может, те тенденции, в которых мы сейчас находимся, нарастающий прагматизм – так называемая прагматическая реалистичность, вызывает в наших душах ностальгию о поэтическом слове, и, начиная с 1999 года, во всем мире 21 марта самым широким образом празднуется этот день – День поэзии. А теперь торжественные и официальные слова.
Уважаемые дамы и господа, дорогие друзья! Для меня действительно является особой частью приветствовать вас от имени Бюро ЮНЕСКО в Москве в этот торжественный вечер поэтической радуги над Таганкой, посвященный 7-ому Всемирному дню поэзии. Когда Генеральная конференция ЮНЕСКО, как я уже упомянула, провозгласила 21 марта Всемирным днем поэзии, казалось, что одного дня будет достаточно, чтобы отметить этот день, но отнюдь. Во всех странах, не только в России, более десяти дней все поэты, собираясь, читают стихи, делятся своим ощущением современных ритмов бытия. Театр на Таганке под руководством Юрия Петровича Любимова, как один из самых поэтичных театров не только Москвы и России, но и мира, первым откликнулся на инициативу ЮНЕСКО проведением поэтических встреч на легендарной сцене театра. В истории русской культуры поэзия традиционно играла и играет большую роль. И, наверное, поэтому здесь празднование Всемирного дня поэзии уже стало национальной традицией.
Позвольте мне представить вашему вниманию послание генерального директора ЮНЕСКО Коитиро Мацууры по случаю Всемирного дня поэзии. Каждый год данное послание направляется во все страны для того, чтобы не только поэты, но и все живущие услышали это слово. Итак:
«Мир меняется во времени и пространстве, и люди меняются вместе с ним. Каждый из нас меняется на протяжении своей жизни, а народы и сообщества, культуры и цивилизации в ходе своей истории. Человек, этот отважный преобразователь, видоизменяет окружающую его среду и одновременно самого себя, тем самым бросая вызов представлениям о неизменности человеческой природы. И все же человек остается человеком. И когда сквозь время и пространство мы узнаем себя в других, а других в себе, не распознаем ли мы в этом что-то вечное. Существует ли что-то, что могло бы запечатлеть одновременно изменчивость и постоянство вещей? Несомненно, это поэзия. Наши языки, разумеется, различны. Можем по-разному формулировать слова, фразы и предложения. Разными могут быть поэтические жанры и размер наших стихов. Однако поэзия в своих различных формах и ритмах возвращает нас к диалогу, который ведут между собой изменчивость и постоянство самой жизни. С помощью языка мы выражаем наши убеждения, ценности и опыт. И плюрализм этих форм самобытности слагается в то, что мы называем человечеством. Поэзия выступает связующим звеном между людьми, помогает нам узнавать и понимать друг друга и, конечно же, самих себя. Она выражает, иногда просто, иногда весьма сложно, наши страхи, надежды, желания и предчувствия. В своих величайших произведениях она способна открыть истину, которая отражает суть нашей общности, именуемой человечеством. А ее красота напоминает нам о тех художественных высотах, которых человечество способно достичь. В этом году отмечается столетие со дня рождения великого поэта-философа Леопольда Седара Сенгора. Он писал: “Достаточно что-то назвать его именем, и из имени возникает смысл. Поэзия – это великий путь к поиску имен мира в его постоянстве изменчивости, путь, очаровывающий душу человека”. Пусть же Всемирный день поэзии напоминает нам об этом ее волшебном свойстве. Поэты и работники культуры (обращается Генеральный директор ЮНЕСКО), это прежде всего ваш день. ЮНЕСКО в меру своих возможностей будет сопутствовать вам на поприще диалога, открытого навстречу миру во всем его разнообразии. Благодаря вам поэтическое творчество сквозь пелену обыденности способно достучаться до наших сердец, дабы наступил золотой век мира и взаимопонимания. ЮНЕСКО повсеместно поддерживает инициативу, связанную с привлечением к поэзии общественного внимания, так как считает, что в современном мире поэзия может стать ответом на самые острые и глубокие духовные запросы современного человека. В этом смысле хотелось бы отметить роль поэзии в способности поддержать диалог и взаимопонимание между различными культурами. Поэзия – это язык, позволяющий приобщать человека к магии слов, и создающий тем самым бесконечное пространство для диалога культур в современном мире».
И от себя, очень кратко, мне хотелось бы добавить: люди, каждый человек, будьте поэтами, хотя бы немножко. Будем поэтами!
Кедров. Спасибо. Мы постараемся, хотя бы немного.
У нас тут сложился такой неожиданный тандем, или дуэт. Сверхтонкий лирик, автор пяти сборников, вышедших в «Имка-пресс», мистический поэт, исихаст. Исихия – это такая божественная энергия, рождающаяся из молчания. Кто читал труды православных мистиков, тот знает, что это такое. Михаил Бузник их последователь в слове, в поэзии. Не на уровне какой-то программы, а в следствии органически присущей ему мистической одаренности. Бузник неожиданно нашел свою «птицу Сирин». Ею оказалась известная всей стране телеведущая Юлия Бордовских. На предыдущем Дне поэзии мы все слышали, как она озвучила стихи Михаила Христофоровича, который всегда изъясняется шепотом, как Хлебников, и роняет рукописи на пол. И вот образовался такой замечательный дуэт. Давайте начнем с высокой ноты. И так, Михаил Бузник – поэт, Юлия Бордовских – телемуза.
Юлия Бордовских. Знаете, так не интересно, когда жизнь течет по сценарию, тобой же написанному. Так ценно, когда кто-то врывается в ее ход и делает так, что ты вдруг становишься участником эпизода, который и не снился. Год назад я вышла эту сцену в каком-то забытьи, я думала: «Я – на сцене театра на Таганке… Не может быть!» (Читает стихи М. Бузника по-русски и по французски):

Небесный проем внезапности
облегает ночь,
расправляясь с бездной.
Мозг Флоренского
умерший
в безглагольное прощанье
обращает в речь
еще не свершенную.
Секунды невыносимы
Жизни потеря
вычисленная над резервами света
Злодейство так приближено,
что плоть Голгофы носит
небесная плоть херувима
Стихи М.Бузника
«Журнал ПОэтов» № 2
«Журнал ПОэтов» № 3
«Журнал ПОэтов» № 4
«Журнал ПОэтов» № 5
«Журнал ПОэтов» № 6
«Журнал ПОэтов» № 7
«Журнал ПОэтов» № 8


Кедров. Вы, наверное, заметили, что наш праздник поэзии немножко отличается от того потока попсы, чернухи – общей ноты того опускания человека, размазывания его по стенке, который очень характерен для всей сегодняшней мировой… чуть не сказал «культуры», но – мирового бескультурья. Не знаю, как это обозвать, но я просто вижу, как человека всячески хотят расплющить и объяснить ему, что к высокому стремиться не надо, что красота это плохо, что надо все время говорить о грязи. Мы с этим решительнейшим образом не согласны. Не согласны с этим и наши друзья поэты в Сорбонне, перед которыми мы с Еленой Кацюбой и Михаилом Бузником выступали. И Сергей Бирюков, и Александр Ткаченко, которые выступали в разных странах. И поэты из многих стран, которые приезжают к нам выступать. В январе я встречался в Белграде с Павичем – и он с этим не согласен. Мы по-прежнему считаем, что роза прекрасна, что стремление к свету и к разуму – это замечательно, что красота, добро и любовь – это не устаревшие вещи. И не банальные вещи, чрезвычайно сложные. Просто Марксу и Ницше удалось совратить мир и сказать, что зло якобы более притягательно, более глубоко. А на самом деле ничего подобного. Все это еще далеко не исчерпано. А сейчас я передам слово моему другу, соратнику в борьбе за не только политическую, но и поэтическую свободу, не только поэтическую, но и политическую свободу, генеральному директору ПЕН-клуба и поэту, поэту и генеральному директору ПЕН-клуба Александру Ткаченко.
Александр Ткаченко. Я очень рад, что сегодня Всемирный день поэзии, и мы читаем стихи. Но вообще-то для поэтов каждый день является Всемирным днем, потому что каждый день он борется за свою внутреннюю свободу, потому что это самое главное. Если у человека нет внутренней свободы, значит он не свободен вообще. Это было при советской власти, это перекочевало и в наше время. Я сейчас хочу прочитать одно стихотворение, которое без сопровождения бубна я просто не представляю себе, потому что я его исполняю только так, мы даже записали его на диске. Я попрошу сюда Роберта Амакера, американского музыканта, учителя у-шу. И мы попробуем вам показать часть нашего диска, которая называется «Пляска пыли под дождем»:

Меж Европой и Азией
щель Босфора и тень муэдзина
и плывущий корабль-безобразие
на павлиньих хвостах из бензина

Чистота и бубонная оспа
гладкий конь и шершавый верблюд
и проливом нетронутый космос
здесь тебя создавали и вновь создают

И меж Мраморным морем и Черным
не подводная лодка а рыба
извиваясь в теченьях, как четки
проскользит куда-либо...

ты двоишься, качаясь над водами
и в глазах мусульманства
византийская кротость. И двугорбая
боль постоянства. навевает пески и склоняет ветра.
Меж Европой и Азией
вырез крика по линии рта
по изломам пролива...
Вот и я со своею двойною
оказией

между двух абсолютных начал
между морем Эгейским и Черным
абсолютно расцвел, абсолютно зачах
от вопросов заведомо спорных.






Кедров. Вы познакомились с нео-битнической, медитативной традицией, русской, американской, какой угодно ее считайте. И как это отличается от стихов Михаила Бузника в исполнении Юлии Бордовских. Полюса! Понимаете, самое интересное, что это совершенно разная поэзия. И та поэтесса, которую я сейчас представлю, не похожа вообще ни на кого. Иногда я думаю, что она инопланетянка. Во всяком случае, она пишет на каком-то небесно-птичьем языке, что-то такое щебечущее, звенящее, журчащее. Это основавшая вместе со мною общество ДООС в свое время – Добровольное общество охраны стрекоз – под девизом: «Ты все пела? Это – дело!», назло ДОСААФу, который охраняет армию и флот, в 84-ом году мы это сделали, – Елена Кацюба!
Елена Кацюба.
Тен чениго иревекас депарга
Нет ничего красивее гепарда
Ягуар – гяур, гений угрозы
Красивые всегда грозны
Нио гвесад –
они всегда.

Тигр и зебра вроде играют в одну игру
Мавра-ревнивца над ланью
играет пантера, рыча
Лев играет царя молча
Он властью солнца свят
Красивые всегда играют
Аргия яргот –
играя горят
Нио гвесад

Перекатывая гортанью гравий,
вверх – пружина – прыжок –
леопард
Красивые всегда правы
Нио гвесад
Оге муш немшубес –
Его шум бесшумен.
Безумен
кто не отвел взгляд.
Красивые как бы пляжи
или прожорливые ковры,
где внутри
огненные шары перебегают.
Не засыпай,
тебя растерзают.
Не убегай –
все равно растерзают.
Красивые всегда терзают
Он ен од мертис –
но не до смерти.
Но не до смерти –
он ен од мертис.

Елена Кацюба
«Игр рай»
«Палиндронавтика»



Путеводитель по ДООСу


Кедров. А сейчас слово Глебу Шульпякову, поэту и переводчику с русского на английский, с английского на русский, с поэтического на поэтический.
Глеб Шульпяков. В 89-ом году, в это же время, в марте мы залезали в этот театр по пожарной лестнице, хотели попасть на спектакль. И что самое удивительное, никто нас не остановил. Милиционеры смотрели и, наверное думали, что грех останавливать людей, которые лезут в театр. И неделю назад, вспоминая эти наши годы, я решил их повторить и залез на Большой театр. И тоже оказалось это возможным. Он сейчас стоит в лесах. Лучше делать это в темное время суток. Я могу сказать, что Аполлон, который там находится, неделю назад был покрыт тонким слоем нежного льда. До лошадей я не дотянулся.

когда не останется больше причин,
я выйду в сугробы ночного проспекта,
где плавают голые рыбы витрин
и спит молоко в треугольных пакетах –
в начале начал, где звенит чернозем,
я буду из греков обратно в варяги
и женщина в белом халате подъем
сыграет на серой, как небо, бумаге

Глеб Шульпяков
«Щелчок»





Кедров. Глеб, у вас «спит молоко в треугольных пакетах», а мы сейчас у Юрия Петровича сидели в кабинете и слегка, ну, вы сами понимаете (отметили День поэзии). И потом Юрий Петрович так задумался-задумался, а Каталин (его жена) спрашивает: «Что вы так задумались?» А он отвечает: «Задумался, как молоко…» Я говорю: «Юрий Петрович, можно я это как моностих представлю сегодня нашим зрителям?» – Он говорит: «Пожалуйста!» (с присущим ему юмором). Сейчас он рядом, в большом зале, там «Медея». А теперь уклон немного в другую сторону. Конечно, США – замечательно, и Англия – замечательно, но давайте не будем забывать, что население земли у нас уже в основном китайское. Я вот заранее забочусь об этом. Мой дорогой друг Сунь Юэ, мы его зовем Юра, в крещении он Юрий.
Сунь Юэ. Я работал много лет в Союзе писателей Китая. В то время приезжало много делегаций из Москвы, из Советского Союза. Также я работал в нескольких газетах, в том числе и «Китайское чтение», и «Литературный Китай».
Кедров. Он славен очень многим. Прежде всего, он перевел Бродского на китайский язык и получил за это Государственную премию Китая. Он перевел Бабеля, Платонова, в общем, таких людей, которых мы с русского-то не можем перевести. Я даже думаю, что на китайском они понятнее. Я не говорю уже об Александре Ткаченко и не говорю о самом себе. Дело в том, что Сюнь Юэ перевел и напечатал в двух китайских газетах – «Китайское чтение» и «Литературный Китай» – мое самое главное произведение «Компьютер любви». И чтобы вас погрузить в стихию китайско-русской дружбы, напомню, как мы пели: «Русский с китайцем – братья навек. Москва – Пекин, Москва – Пекин, идут вперед, вперед народы. Москва – Пекин, Москва – Пекин под знаменем свободы…» (Аплодисменты.) «Компьютер любви»:

НЕБО – ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА
ВЗГЛЯД – ЭТО ГЛУБИНА НЕБА

БОЛЬ – ЭТО
ПРИКОСНОВЕНИЕ БОГА
БОГ – ЭТО
ПРИКОСНОВЕНИЕ БОЛИ

ВЫДОХ – ЭТО ГЛУБИНА ВДОХА
ВДОХ – ЭТО ВЫСОТА ВЫДОХА

СВЕТ – ЭТО ГОЛОС ТИШИНЫ
ТИШИНА – ЭТО ГОЛОС СВЕТА
ТЬМА – ЭТО КРИК СИЯНИЯ
СИЯНИЕ – ЭТО ТИШИНА ТЬМЫ

РАДУГА – ЭТО РАДОСТЬ СВЕТА
МЫСЛЬ – ЭТО НЕМОТА ДУШИ

СВЕТ – ЭТО ГЛУБИНА ЗНАНИЯ
ЗНАНИЕ – ЭТО ВЫСОТА СВЕТА…>>>
Книги К.Кедрова

Константин Кедров на сайтах
http://metapoetry.narod.ru
http://lib.userline.ru/samizdat/pub/metam/


Стихи Сунь Юэ в «Журнале ПОэтов»
Иду по проспекту № 1
Спокойный и тайный облик



Когда меня перевели в суровые 80-е годы в журнале «Советиш геймланд» на идиш, то там переводчик говорил: «Послушайте, я член партии, у меня семья, что вы со мной делаете. И потом, у вас тут написано «человек – это изнанка неба», а в идише нет «изнанки». Там есть перевернуть на левую сторону». Получается, что человек – это шуба, перевернутая на левую сторону. Трудности перевода.
Голос из зала. Представьте ведущего!
Кедров. Меня? Миша, вся надежда на тебя! Филолог Михаил Дзюбенко, исследователь современного авангарда и одновременно старообрядческих рукописей, критик.
Михаил Дзюбенко. Когда 20 лет назад я оказался в Доме творчества под Киевом, в Ирпене, со своим отцом, я тоже его спросил: «А с кем это ты беседуешь?» И он мне стал рассказывать, что это такой критик, литературовед, который пишет о Николае Федорове, о котором я тогда ничего не слышал, и еще стихи. Вот с этого началось очень многое в моей жизни. Честно говоря, я был уверен, что все, кто сюда приходят, знают нашего ведущего. Могу сказать, что в фойе продаются книги Константина Александровича, что, по сообщениям СМИ, его выдвигали на Нобелевскую премию. Не говоря уже о том, что за этот текст, который вы сейчас слышали, написанный в 84-ом году, Кедрову дали недавно премию GRAMMY.ru, которую определяют через компьютер пользователи. Ну, и наконец, множество книг. «Поэтический космос» – самая моя любимая книга, вышедшая в 89-ом году. Тираж ее исчез в неизвестном направлении, но она, слава богу, переиздана в новых вариантах («Метакод»). Я хочу сказать, что Константин Александрович не только поэт, но я его ценю как филолога, автора уникальной концепции – единого образного кода, который объединяет всю вселенную.
Кедров. У нас тут присутствуют представители всех направлений и переводчики с разных языков, В частности поэт и переводчица Ольга Адрова.
Ольга Адрова. Если бы здесь был Иосиф Бродский и узнал, что здесь международный вечер поэзии, он пришел бы и сказал: «Читали ли вы Элиота?» Да, Глеб? Глеб однажды написал Бродскому письмо и Бродский ответил: «Читали ли вы Элиота?» А я вам хочу немножечко открыть Эмили Дикинсон, звезду в английской речи. Я сейчас не буду читать свои стихи, почитаю только переводы. Ее иногда называют Ахматовой. Это неправда. Она всю жизнь прожила в одном месте, вела такую скупую, вегетарианскую, можно сказать, жизнь. Это очень строгие стихи, очень скупые, полные мысли. И писать она старалась, как можно четче и как можно скупее по форме. И у нее особые отношения с богом. Этого нет совершенно нигде. Это моноспектакль, который называется «Как пунктуален мой Господь». Представьте, что Эмили Дикинсон стоит у окна:

Бог пунктуален как всегда,
А вот и первая звезда
Взошла на небеса.
Бог точен словно часовщик,
Он звезды зажигает вмиг,
Точна его душа.
Гляжу в раскрытое окно,
Как будто там венец всего,
Как будто руку я его
Искала – и нашла.
Ольга Адрова
в «Журнале ПОэтов»
в антологии журнала
«Футурум Арт»


Кедров. Наконец-то я понял, что Эмили Дикинсон – действительно хороший поэт. У нас какая-то странная традиция – всех переводят, как Пушкина. Получается, что и Байрон – Пушкин, и все совершенно одинаковые. А вот этого поэта я даже не знаю, как и представлять. Он сейчас профессор в университете города Хале в Германии. Но ведь он прославился на всю страну, я имею мыслящую часть страны, когда он, работая затравленным преподавателем вуза в Тамбове, он создал хрестоматию «Зевгма. Русская поэзия». А зевгма – это, помните, когда старшина, опередив Эйнштейна, соединил пространство с временам: приказал копать от забора и до обеда. Соединение несоединимых вещей – зевгма русской поэзии. Сидя где-то на завалинке, он услышал, что Сорос объявил конкурс на лучшую хрестоматию по русской поэзии, и создал хрестоматию, куда вошли стихи и мои, созданные «в подполье» советском, и Елены Кацюбы, и многих знаменитых поэтов России, которых до этого никуда не включали и нигде не печатали. Эта хрестоматия была издана в 95-ом году. Сергея Бирюкова узнала вся страна, все слависты мира. Он сейчас крупнейший авторитет в области исследования русского авангарда. Кроме того, он входит в ДООС в звании заузавр. Почему заузавр? Во-первых, потому что его книга называется «Муза зауми». Заумь – это термин Велимира Хлебникова. А продолжатель этой традиции Сергей Бирюков основал Академию Зауми премии, которая называется «Отметина имени Давида Бурлюка», которой награждает вот таких сумасшедших, как мы. И так, Сергей Бирюков, прежде всего замечательный поэт. Вы сейчас это услышите. Это совершенно другая поэзия, чем она и прекрасна.
Сергей Бирюков.

найти первое слово
потянуть за лапку
а а а а а а а а а а а
вот и готово
стихо-творе-ни-а


найти второе слово
ухватить нить
узелок основы
начать вить


и третье слово
о вот оно
начать ab ovo
открыть окно


и слово в слово
повторить
что может
отворить
дверцу судьбы
бы
бы
бы
Стихи Сергея Бирюкова
«Журнал ПОэтов» № 3
«Журнал ПОэтов» № 4
«Журнал ПОэтов» № 5
«Журнал ПОэтов» № 6
«Журнал ПОэтов» № 7
«Журнал ПОэтов» № 8


Кедров. Хотя весь спектр радуги уже представлен, и там есть еще дополнительные цвета, но сюрпризом для меня стало то, что у нас присутствует поэт из Киева Александр Чернов. Он принадлежит к группе тех поэтов (Парщиков, Еременко, Жданов), которых я в 75-ом году представил в каминном зале ЦДРИ, за что меня КГБ в конечном итоге выперло из Литинститута, я там преподавал 17 лет. Я очень доволен и тем, и другим обстоятельством: и тем, что представил, и тем, что выперли. Я очень люблю поэзию этого человека. Это не только продолжение традиции обэриутов, которых физически уничтожили. Это нечто большее. Вот представьте, что на том месте, где гильотина отсекла голову, выросло сразу несколько голов. Парщиков сейчас живет в Кельне, Жданов в Крыму, Еременко, к сожалению, сейчас не пишет, но живет на Патриарших прудах, а Саша Чернов пишет и живет в Киеве.
Александр Чернов. Здесь все цвета представлены, остался, может быть, только один – оранжевый.
Что не сокол, то извини…
Низкий старт и высокий финиш.
Показался бы раньше Финист,
ты б не знала про феминизм.

Вновь за каждым твоим бедром
убедительно ходят руки –
приземляются Нибелунги
на закрытый аэродром.

Чтобы я, проглотив язык,
вавилонился вольным стилем,
одноглазым автомобилем
кувыркается мотоцикл.

Не встречался еще Подол
с агрессивным таким апломбом.
Термоядерная секс-бомба,
как бикинится твой атолл!

Океанские соловьи,
лунноклювые великаны –
приводняются пеликаны
аллегориями семьи.

Продвигаемся по шкале:
от бактерии до медведя.
Злыми гражданами Кале
по трубе тарахтят соседи.

Машинально ладонь скользит
вверх над раковиной ушною,
прорицательной и ручною,
как рунический алфавит.




Стихи А.Чернова
«Журнал ПОэтов» № 4
«Журнал ПОэтов» № 5
«Журнал ПОэтов» № 6
«Журнал ПОэтов» № 7
«Журнал ПОэтов» № 8


Кедров. В Москве очень много подвижников, которые не за деньги и не за славу, а просто хранят величайшую русскую поэзию, величайшую русскую культуру. И не так, как наши записные союзписательские критики, которые все время нам сообщают, что Пушкин гений, – последнюю сверхновость, а, как и положено настоящему хранителю культуры, думает о живых, нынешних, о тех, кто сейчас. К числу таких хранителей и воссоздателей культуры принадлежит поэт, палиндромист Вячеслав Мешков. Он сотрудник Румянцевской библиотеки, которая самозвано названа Ленинской, а на самом деле Баженовым построена, Румянцевым спонсирована. Ну как консерватория – построил Рубинштейн, а консерватория имени Чайковского. Вячеслав Михайлович Мешков в отличие о своего тезки Вячеслава Михайловича Молотова (Скрябина), не самозванец. Он подлинный, настоящий. Он создал великую вещь – антологию Арбата, собрав всех, кто писал об Арбате – по стихотворению, по строчке, где упоминается Арбат. Я хотел бы, чтобы вы услышали этого человека и услышали его арбатский палиндром. В нем есть какое-то дыхание пластов московской культуры.
Вячеслав Мешков. Собирал я книгу «Арбат предо мною…», 500 поэтов Арбата. И очень хотелось хотя бы один палиндром. Сначала не находил, потом, правда, нашел – у Авалиани, у Гершуни, Пальчиков, конечно, и Холин, и Елена Кацюба. Но тогда не нашел и решил сочинить сам. Гулял со своими внучатами и на коробочке сигаретной записывал. Так получился текст «Дети Арбата, или Арбат 38-го года». Поясню: «Арс» – это кинотеатр, который был на Арбате. И еще АТС и узел – это арбатский телефонный узел, он и сейчас стоит.

Фильм. “Арс”. Срам: лиф!
“Углов! Углов” “Волгу-Волгу”!
Даешь лад!” Дальше – ад.
А вот ум – мутота.
“Киров – да!” – “Кинь ров, дворник!” – “А дворик? –
Тень, лед…” – “Историк я”. – “Якир отсидел?” – “Нет”.
Милецанер РОВД Моджаков: “В каждом двор-ре нацелим!
Наган
теребу!” Уберет
Ежов ево же.
Дед
Нил (АТС): “Сталин!”
Мишель К.: “К лешим!
Сюр а lа рюс!”
Ле Зуан: “На узел!..”
А кнут потрошил. Лишь ор топтунка.

Кедров. Знаете, до реформы патриарха Никона в православном богослужении царила катавасия. Катавасия была такова, что вся служба, которая теперь длится часа четыре или пять, умещалась в полчаса, потому что одновременно читалось всё. Вот сейчас у нас будет дониконовская, протопопо-аввакумовская катавасия – все мы будем читать одновременно, каждый свое стихотворение, а наш американский друг будет поддерживать нас игрой на бубне. Вы тоже можете принимать участие. А потом мы перейдем к радужному – спектру шотландского виски и английского чая .
Я всего лишь необы-
Чайный домик
Где чай не пьют
Но поют
Ви-
Тая
От чая к чаю
Аро-
Матовый па-
Рок у рта
Иероглиф чая

На чайном наречии шепнул я чаю:
– Чаю воскресение мертвых
и отвечал чай
-Аминрь-