Горе

Тяжесть комом перекрыла горло.
Сердце разорвала перегрузка.
Я упал в пожарном марше тусклом,
Не дойдя до нужного укола.

Я вчера был живой, а сегодня покой
Так нежданно сковал мое тело.
Не погиб как герой, не покончил с собой
И понять не могу, в чем же дело?

Я услышал удар, и последний пожар
Изнутри мою плоть обжигал,
А души кулуар, под исход божьих кар,
Осознаньем меня наполнял.

Холодеет разум, меркнут очи.
Как свинцом, налились обе ноги.
Санитары будут крайне строги.
Возражать им - просто нету мочи.

Вот и сказки конец, только кто молодец?
Все рыдают, а я обессилил.
Знать попутал стервец, наш всевышний творец,
Или черти его подпоили.

Заметалась душа, улетать не спеша,
Или тут поискать себе угол
Я убит без ножа и лежу не дыша
Без меня будет многим здесь туго.

Как каждому, в конце концов, из нас,
Процесс гниения, теперь, мне обеспечен.
Он будет очень долог, но не вечен.
А успокаивает то, что только раз.

Мусор подлый шакал не стыдясь обшманал,
С осознанием правого дела.
Все, что было достал и все деньги забрал.
Возразить не могу, я ведь тело.

Вот такой вот курьез, я здесь как альбинос,
А в глазах этих сук, просто падаль.
Весь стальной жмуровоз в морг меня перевез.
Мне теперь делать вскрытие надо.

А в морге пьяные и ушлые ребята.
Салам, бродяги, прибыл ваш клиент.
Вспороли брюхо мне в один момент.
А мне и мертвому противно неприятно.

Словно ветки куста, ребра мне, так спроста,
Разломали, и грудь на изнанку.
Кровь моя так густа, потекла без тоста.
Был такой ясный день спозаранку.

Ночью в позе Христа, на столе без креста
Пролежал, это видели боги.
Сто процентов из ста, я, смертельно, устал.
Так не будьте ко мне слишком строги.

февраль - март 2004.