Отсчёт

Осталось предложение одно,
две строчки, три «прости», четыре вздоха.
При счёте «пять» уйдёт в небытие
ковчег окна, пар выведя в гудок.
Шесть континентов, как в немом кино,
стремительно исчезнут. Лишь эпоха
уверует в расчёты, как рантье.
Но семеро не ждут отпетых впрок.

Потом, на день восьмой, пройдёт гроза,
девятый по обычаю не справят,
хотя не так положено в краях,
где дольше века длятся десять лет
без права переписки. А в глазах,
как свальный грех, итожит свалку память.
И с видом на помойку брезжит страх
остаться вне толпы и дать ответ.

Осталось дописать и отойти
безмолвно, бесприютно и бездарно.
Всё та же половина на часах,
меняй хоть караульных, не меняй.
Устав как назначение пути,
ранжир как пресс-папье ровняет карму.
Безмолвие на первых полосах,
безропотно ползущее за край.

А может быть хотя бы не смолчать?
А может быть рискнуть? В дали туманной...
Но ведь и так сподобились уже.
Поставить точку. С Богом. Или без...
Лоб украшает Авеля печать,
а Каин нас приветствует с экрана.
Душа без тела зябнет в неглиже,
примеривая вечности протез...

Отсчёт, как повелось, от десяти,
на семерной без трёх – свои, сочтёмся.
При счёте «шесть» (шестой всегда в цене)
товарищи, как воды, отойдут.
Дай пять, судьба... Но снова без пяти –
так половины сучатся под солнцем.
Три, два, один... Пора... Застыл в окне
порядочности брошенный редут...
Лишь только поиск истины в вине...
И божий глас: наехали, мол, тут...