Цыганка

               

 Деревни протянулись длинно,
 До Волги, много вёрст.
 Россия, что прекрасней
 бывает, не заметишь и не ждёшь.
 Но я сейчас ослеп на долго,
 не вижу ничего, не слышу,
 не учую, не найду.
 Свела меня с ума крестьянка.
 Простая русская крестьянка.
 А я же барин  и какой...
 Завод, река, пшеница, лес.
 И царь доволен. От балбес.
 На завтра будет тридцать лет.
 А тут любовь. Неистощимое,
 жестокое, противное, что
 избавиться нельзя.
 Бессилье. Водка. Мордобой.
 А ночью, у-у-у, кашмар твориться,
 как приведенье во дворе
 стою у хаты, подсмотреть
 как спать ложиться.
 Не в себе бегу к реке,
 на берег, в воду, остыть.
 Расслабиться, заснуть.
 Другой раз в лес,
 орешник, ёлки, рубаху рвут,
 иль я порвал.
 Шесть лет одно и тоже.
 Все знают, смотрят и молчат.
 Наверно так оно и будет.
 Ладно, ладно спать...
 Но то я так, предупредить
 тех приведений, демонов, чертей,
 что через час прийдут ко мне,
 опять напомнить о любви.

 Сегодня день опять тяжёлый.
 Плетусь в поместье я пешком.
 Гоп - закрыл глаза, дорога.
 Гоп открыл - цыганка.
 Рукою машет, звон колец.
 -Давай я барин погадаю,
 ты иль помещик, иль купец...
 -Спаси, упал я на колени,
 не понимая, не стыдясь.
 -Молчи, всё знаю, деньги дай мне.
 ...Вот всё бери и в доме, там...
 Цыганка взяла мои руки,
 зашла за спину, оглянись.
 Я повернулся - чисто поле.
 У леса пашут батраки,
 А чё ж я здесь хотел, забылось...
 Ах, да, так всыпать этой шлюхе,
 что б не несла нигде разврат.
 И быстро свиснул, конь прислали,
 и  через поле поскакал
 прям к той же хате, что всегда.
 Сорвал рубашку ей, ударил,
 и изодрал от всей души
 насколько было только силы
 и у меня, и у руки.
 Вокруг стояли удивленно все,
 не только кони, но и батраки.