Из циклаЦвет яблони

посвящается  маме

 

Судьбой неведомой ведомый -

На счастье или на беду -

Я пленник родового дома,

И старой яблони в саду,

 

И удивительного света,

Что тихо падал сквозь листву.

И будет длиться, длиться это,

Пока смотрю, пока живу.

 

Пока пишу, пока мечтаю,

Мой старый дом, мой старый сад,

Как колыбель, меня качают,

И что-то тихо говорят,

 

И охраняют это сердце

Минуты, месяцы, года...

И я хотел бы после смерти

Остаться с ними навсегда.

 

Немного надо одиноким:

Чтобы, как сотни лет назад,

Вздыхал, нашёптывая строки,

Мой старый дом, мой старый сад.

 

* * *

 

Я, конечно, прощаю вас,

Вы бываете так добры.

Положите на раны глаз

Руки матери и сестры.

 

Я, конечно, прощаю вас,

Я горю в последнем огне.

Вы в урочный весенний час

Пожелайте покоя мне.

 

Вы такие, как этот свет -

Свет листвы и прекрасных тел.

Белых яблонь весенний цвет

Я любил и, как мог, жалел.

 

 

* * *

 

Я мог бы Вам писать всю ночь.

О, эта ночь неповторима!

Мгновения уходят прочь,

Невидимы, неощутимы.

 

Она пройдёт - но голос мой

Останется для Вас навечно

Весенней свежестью земной

Неповторимой, бесконечной.

 

Так, за столетия тоски,

Одно видение - награда.

Шевелит яблонь лепестки

Дыхание ночного сада.

 

 

* * *

 

Я никогда не видел рая -

Ни снов и ни видений нет.

Но лишь одно я точно знаю:

Там золотой весенний свет,

 

И яблони цветущей нежность,

Той, что живёт в земных садах.

В наш жадный век - какая щедрость

От лепестка и до плода!

 

И лихоимцам непонятно

(Они мечтают о долгах!):

Прекрасное всегда бесплатно,

А извращённость дорога.

 

И не угаснет на мгновенье,

И продолжается века,

Живёт взаимное презренье

Поэта и ростовщика.

 

И ростовщик всё время знает:

Вертелся, предавал, копил,

Но что-то всё же он теряет -

Украли или не купил.

 

Поэт скитается по лужам,

Как пленник чистого листа,

Но даром у поэта служат

Талант, любовь и красота:

 

И красота людского тела,

И рощи, сладостно тихи,

И губы, что дрожат несмело,

Цвет яблонь, солнце и стихи.

 

 

* * *

 

Свет золотой, возьми меня,

Я растворюсь в твоём сиянье,

В весеннем ликованье дня,

В веселье огненных мечтаний.

 

Свет золотой, в твоём огне

Моя душа воспрянет снова,

И я останусь в вышине

Лучистым светом, чистым словом.

 

 

Из цикла ТРОПИНКА В ЛЕС

                Г.Д.

Еще мгновенье, солнце скрылось,

Но полон светом небосвод...

Угасло гордое светило,

Но перламутр течет из сот.

 

В приют спокойствия укромный

По зеленеющим волнам,

Внутри жемчужины огромной,

Мы едем, едем по холмам.

 

* * *

Я узнаю вас, облака,

Что над лесами проплывают,

Как будто нежная рука

Кудряшки мальчика ласкает.

 

Белесый серебристый свет

Они несут сквозь хвойный иней.

И вот молитвами согрет

Простор качающийся синий.

 

И сосен желтые стволы

Согреты солнцем золотистым,

И, как видения светлы

Ручьи в неведенье лучистом.

 

Там мудрый, трепетный покой,

Там серый мох на лапах ели,

Он вспоминается с тоской,

Как состоянье в колыбели.

 

Дороги теплые в пыли,

И мох, и хвоя мягче пуха,

Во всем заботливость земли,

Как хлеба свежая краюха.

 

По ней прошел такой позор,

На ней прошли такие войны,

Но кроток этот юный взор,

Лицо прекрасное спокойно.

 

Любовь на листьях и ветвях,

Любовь на солнечных полянах -

Для всех, кто в городе зачах,

Для всех юродивых и пьяных.

 

Она, как прежде, хороша

И пахнет молоком и медом...

Какая нежная душа -

России добрая природа!

 

* * *

Из засохшей сосенки

Вырезаю посох

И иду по просеке

В серебристых росах.

 

Все мое имущество -

В сидоре заплечном,

Все мое могущество -

Воля да беспечность.

 

* * *

Мы шли весь день через леса,

Мы пили из ручьев журчащих,

И даже добрых два часа

Плутали по еловой чаще.

 

Но наконец нашли прогал,

Вечерним солнцем освещенный,

И нас с тобой очаровал

Деревни старой вид на склоне.

 

И мы вошли в наш теплый дом -

Большой, со множеством клетушек,

Что кем-то строился с трудом

Для деток, внуков и старушек.

 

Теперь он наш, теперь он свой,

И в горнице в своей постели,

Накрывшись пухом с головой,

Мы засыпаем. Ветви ели

 

Качаются у самых век,

И ягоды, и паутина...

И ходиков стучащих бег,

И запах хвои, солнца, тмина...

 

* * *

Солнышко, солнышко!

Посвети мне милое!

Дай немного волюшки,

Дай немного силы мне!

 

Солнышко, сладкое,

Теплое, желанное,

На свиданье краткое

Выйди, долгожданное!

 

Солнышко, нежное,

К осени печальное,

Покажи мне прежнее,

Покажи мне дальнее!

 

В свете этом радостном

Детство просыпается.

Все, что было сладостно

В жизни, вспоминается.

 

Новостройки мрачные

И домишки старые -

Все такие дачные

Кажутся бульварами.

 

Посвети ты в душу мне,

Разбуди надежду в ней,

Чтобы в одиноком сне

Было много летних дней.

 

* * *

Собака, солнце и костер...

Два посоха лежат, касаясь,

Спускается с далеких гор

К нам осень - девушка босая.

 

А мы уселись у костра,

Поели, сладко утомленье...

И продолжается игра

Сознания с воображеньем.

 

Друг другу мы читаем вслух

Про одинокого монаха

И Англии старинный дух

К нам поднимается из праха.

 

Двадцатый век вдали от нас -

Дома, заводы, шпалы, рельсы...

А рядом, здесь, у наших глаз -

Холмы и пустоши Уэльса.

 

 

 

Из цикла БЕЗ МАСОК

 

                Моим родителям посвящаю.

 

Там, где река без берегов

Остановилась отдохнуть.

Где запах сосен и стогов,

И жаркой пылью устлан путь,

 

Где старой ивы над прудом

Объятья были так теплы,

Купеческий старинный дом

На солнце грел свои углы

 

В резных русалках и цветах,

И золотистая смола,

Как ладан на святых перстах,

Из досок темных все текла,

 

Стояло кресло для меня

Из толстых ивовых стволов,

И ветер над прудом менял

Оттенки красок, смыслы слов.

 

И шелест плачущей листвы

Дриады милой смехом был.

Хотя общались мы на Вы,

Я знаю, я ее любил.

 

Нет места мягче и теплей

Для вдохновения и сна.

Для пребыванья на земле

Мне эта ива создана.

 

Прошли года, и города

Я проходил, судьбой ведом,

Но ива помнилась всегда.

Как будто это был мой дом.

 

* * *

 

Дороги. Дороги

Меж сосен и елей.

Дороги. Дороги,

Что мягче постелей.

 

Не будет дороже.

Не будет важнее.

Свет солнца на коже

И веки влажнеют.

 

Волнистое поле

Стрекочет, вздыхает

И ветер на воле

Невольно стихает.

 

И ветви тихи,

И, подвластный стихиям,

Я слышу стихи

И вдыхаю стихи я.

 

* * *

 

 

На высоком зеленом откосе,

На дорожной сухой полосе,

Посреди не созревших колосьев,

У реки на песчаной косе

 

Это солнце паляще белеет,

И светлеет Россия сама,

Вот оно запятнало аллеи,

Деревянные греет дома,

 

Вот оно пронизало все листья,

Все песчинки, все капли воды

И волшебною легкою кистью

Расписало цветами сады.

 

Ты пролейся, пропой и запомнись,

Затерявшись в дорогах лесных,

Чтобы зимние ночи заполнить

Ожиданием новой весны.

 

 

* * *

 

Темное дерево старых заборов,

Темное дерево русских домов,

Словно томительных струн переборы,

Словно страницы забытых томов.

 

Как эти доски на солнце прекрасны,

Сколько вбирают сухого тепла,

Не обескровлены, не безучастны -

Живы упругих деревьев тела.

 

Ты прикоснись, ощути под рукою

Шероховатую ласку избы.

Сколько заботы, любви и покоя,

Как ощущение русской судьбы.

 

Даже зимою ни снег и ни камень

Душу у бревен не может отнять.

И охраняют надежно веками

Стены живые в домах благодать.

 

 

* * *

 

Птичка весенняя милая, нежная -

Детский поет голосок.

Свежесть еще не закончилась снежная,

Солнце ласкает висок.

 

Птичка весенняя звонкая, ранняя,

Что тебя ждет впереди?

Сколько величья и сколько старания

В маленькой этой груди.

 

Снова прольются лучи на обочины,

Снова прибавится сил.

Не опечален судьбою непрочною,

Счастлив, что просто дожил.

 

* * *      

 

Вся жизнь прошла, как цепь прелюдий,

А в результате создан храм

Презренья искреннего к людям

И состраданья к мотылькам.

 

Жизнь в излучении мелодий,

Меняющихся вновь и вновь,

И ко всему, что есть в природе,

Неизмеримая любовь.

 

И есть желанье только видеть,

Смотреть и видеть всё вокруг,

Спокойно, молча, праздно сидя,

И чувствовать, что ветер - друг.

 

Как странно наблюдать жестокость

Природных искренних стихий,

И обречённость, одинокость

Всё время слышать, как стихи.

 

И под дождём чужих страданий

Писать, оттачивая слог,

И парой тонких замечаний

Украсить этот монолог.

 

И всё же, все же быть счастливым,

Как в миг слиянья нежных уст,

В которых белого налива

Чуть кисловатый, сладкий вкус.

 

* * *

 

Все видеть и всегда прощать.

И не надеяться, но делать.

Всю радость собирать в тетрадь.

В презрении не знать предела.

 

Наделав множество долгов,

Не пользоваться тормозами.

Жить в окружении врагов

С давно закрытыми глазами.

 

* * *

 

Я по городу хожу в плаще -

Вот такое у России лето.

Постигаю суть простых вещей -

Радуюсь и дождику и свету.

 

Мир ожил и каждый дом знаком

И воспоминаньями украшен,

Будто за одним большим столом

Мы под вечер засиделись с чашей.

 

Я уже простил, прости и ты -

Это проще, чем казалось прежде.

Это привилегия святых -

Жизнь еще прекрасней без надежды.

 

Рук своих готов отдать тепло

Всем прохожим, просто рядом шедшим.

Улыбаюсь прямо и светло,

Как юродивый, как сумасшедший.

 

* * *

 

В городе опять идут дожди

Для деревьев маленького роста.

В этом слове слышится дождись.

Это просто, Боже мой, как просто.

 

За дождями прячутся мосты.

Бесполезно в реку льются капли.

Контуры и стерты и чисты,

Ветви и трава из серой пакли.

 

Как песок к песку, вода к воде

Время отмеряет ровным плеском.

Ни просвета, ни луча нигде.

Все туманно, шелково, нерезко.

 

Капли барабанят по зонту.

Время подведения итога.

Ощутить земную пустоту

В одиноком ожиданье Бога.

 

Кто же в дождь отправится в леса,

Электрички опустели к ночи.

Мутная тумана полоса

Состоит из мелких влажных точек.

 

Вглядываясь в мокрое стекло

Хочется обманываться, где-то

Там в деревне тихо и тепло

И потоки солнечного света.

 

* * *

 

Из тонких веточек костер.

Светла и сказочна долина,

И ясень трепетный простер

Над нами руку исполина.

 

В долине этой есть река

И озеро, и лес, и небо.

От мальчика до старика

Прожить вот так в покое мне бы.

 

Вот деревянный дом, вот сад,

Вот стол под яблоней душистой.

Я вижу все это сквозь чад

Дорог извилистых и мглистых.

 

Пройдя сто стран, найдя страну,

Что сердцу странника отрада

Железный посох я воткну,

Как первый шест ограды сада.

 

И я срублю мой светлый дом,

Руками бревна поднимая,

И каждое из них потом

Светится будет солнцем мая.

 

И зимним утром за водой

К колодцу своему приду я.

И колкий ветер молодой

Подует, свежестью колдуя.

 

Отпита журавлем со дна

Обледеневшего колодца

Вода чиста и холодна,

Звеня, в ведро мое польется.

 

Я принесу ее домой,

Печь растоплю я берестою,

И будет хлеб горячий мой

Вселенской музыкой простою.

 

А вечером под свист пурги

На бревнах блики будут таять,

И снопы искр от кочерги

Рванутся от углей взлетая.

 

Весною яблоневый цвет

В своей тени меня укроет,

И я усну на сотни лет,

Простою занятый игрою.

 

Вот деревянный дом, вот лес,

Вот стол под яблоней душистой

И этот дышащий навес

Узор на лист бросает чистый.

 

И я пойму в урочный час,

Видней когда отступишь дальше -

Простого, искреннего в нас

Неизмеримо больше фальши.

 

* * *

 

Мой завтрак состоял из апельсина.

Он плавал в ванне с синими краями.

И яркая останется картина

В той памяти, что пишется слоями.

 

И струи сока, майских рос пьянее,

Так брызнули, что задержал дыханье.

И запах цедры, от воды сильнее,

Вмиг напоил весь мир благоуханьем.

 

Я встану и сменю халат махровый

На свежий накрахмаленный и белый.

И я пойду служить отныне снова

Своей стране, своим больным и Делу.

 

* * *

 

Постепенно постигаю списки

Всех событий, судеб и падений,

И становится понятно - близким

Мне язык <случайных> совпадений.

 

Мир незримый этих тайных связей

Проступает призрачным узором,

В нем реальность страхов и фантазий,

И причин моим доступна взорам.

 

Где-то сосны шепчутся над морем,

Ветер легкий шепот их поднимет,

И за океаном в разговоре

Новое для всех возникнет имя.

 

Имена - идей великих кости,

А идеи - мускулы свершений,

Для идейной ярости и злости -

Кровь и смерть - молитва очищений.

 

Сотни лет назад старик подростку

Нашептал безумные прозренья,

И юнец, поняв, как это просто,

Изменил надежды поколенья.

 

Где-то лес стоит зимой и летом,

И деревья, места не меняя,

Оживленным, как мерцанье светом

В нашем мире что-то охраняют.

 

Горный ручеек струей лучистой,

Отраженной тучей над равниной,

Связан с соловьиной песней чистой

И пером святого Августина.

 

Каждая строка горит звездою,

Каждый страх со старой песней связан,

Каждый стих омыт живой водою,

В каждом взгляде - тема для рассказа.

 

В этом тайном мире нет обмана.

В этом свете видятся все струны,

Что обвили города и страны,

Что связуют стариков и юных.

 

И себя волшебником я вижу,

И в плаще иду, читая лица.

Для меня духовный мир все ближе

И трудней в реальность возвратиться.

 

 

* * *

 

Фарфоровая чашка детства,

Как радостны ее узоры.

Всю жизнь глядеть не наглядеться,

Не отвести, казалось взора.

 

В саду гулять не нагуляться,

Пить молоко и не напиться.

В постели утром поваляться.

За окнами щебечут птицы.

 

Деревья, голоса, предметы -

Частицы нашего сознанья.

Вот разум голубой планеты,

Дающий всем мирам названья.

 

И в нем любое измененье

Отражено так многократно.

Оставьте страхи и сомненья,

Уходит жизнь не безвозвратно.

 

* * *

 

Я сумасшедший, окруженный идиотами,

Стремящийся к непостижимой цели.

Словами забавляясь или нотами

Выдумываю правила дуэли

 

Смертельной, беспощадной и безвыходной,

Мучительно растянутой на годы.

Со шпагой сломанной, на восьмерых одной,

Я вызываю страны и народы.

 

Но с кем сражаюсь я с ожесточением,

Раз зло растворено в людском бульоне,

А жизнь - кровавый праздник заточения

В торжественно нелепом катильене?

 

И за кого сражаюсь я бессмысленно,

Раз никому и никогда не верю.

Бессовестным лжецам помочь немыслимо,

Когда они дерутся, словно звери.

 

Но цель ведет крутыми поворотами,

Ни шага в сторону, ни мига остановки.

Я сумасшедший, окруженный идиотами,

И радуюсь подобной обстановке.

 

 * * *

 

Я дворянин - уже смешно, неправда ли.

Я рыцарь, что еще для вас смешней.

Поэт, ученый я живу средь падали

И вижу яркий свет последних дней.

 

А на часах у нас конец империи,

Такое редко можно увидать -

Бесправие, безумие, безверие

И лета золотая благодать.

 

Быть может где-то на звезде крылатой

Таким, как я дают еще приют.

Стою на пляже в заржавевших латах

И чувствую, что все равно убьют.

 Ссылка для сайта: www.teatrpoetov.com