Благородство шута

Шутки, гомон, смех народа:
«Посмотрите-ка сюда!
На потеху нам урода
Выставляют, господа!»
Тот кривляется и скачет,
Корчит рожи, в бубен бьет.
«Поглядим, как одурачит
Он на ярмарке народ!»
Безобразен, жалок, мерзок,
Сдвинут штопанный колпак.
«Ох, проклятый! Ну и дерзок!» -
Забавляется толпа.
Сыплет звонкие монеты,
Словно курице пшено.
«Эй, уродец! Ну-ка! Где ты?
Собирай, петух, зерно!»
Шут дурачится, клокочет,
Перед ним – десятки рож.
Каждый рот вовсю хохочет,
Добавляя медный грош.
Просит нищенка-девчушка:
«Дайте, братцы хоть медяк!»
Но пуста худая кружка.
Не внимают ей никак.
И под дикий смех народа,
В коем деньги сотни рук
Сыплют под ноги урода,
Сам урод выходит вдруг,
Зачерпнув монеты горстью.
Кружка нищенки полна.
«Бог не дал тебе уродства,
Видно, ты страдать должна.
Нынче люди платят много,
Позабыта мной нужда.
Безобразен я от Бога,
Что бы сытым быть всегда.
Ты ступай себе, бедняга.
Да не смей у них просить.
Для толпы уродство – благо,
Чтоб себя превозносить.
До тебя нет дел народу,
Здесь стоящему гурьбой.
Все глумятся над уродом –
А смеются над собой.
Видно, век такой негожий,
Нету разницы большой.
Я уродлив только рожей.
А они – увы, - душой.»