Моя Вавилонская башня

Одиночество... Из-за песка на ладони мои хрупкие линии жизни задыхаются, разбиваются... Не везет. И так больно. Никого не надо, совсем никого, я не хочу в другую постель, не хочу etre belle. Я боюсь промолвить – читай, пропечатать – что-то не то. Самое горькое – быть в твоем одиночестве... Одна пара влюбленных глаз меня любит – сейчас, а мне их не надо, в общем-то, я смотрю на эти голые плечи, и мне – не надо их трогать, когда в сердце такая пропасть от любви ушедшей... От счастья, оторванного точно от костей, от бессмысленных вечеров на подушке из снов, когда ты не со мной, а с ней... Зачем только нужно любить, если все пройдет, все остынет и отомрет. И мне тебя никогда не забыть. Пусть зима окажется бредом, и ты будешь моим, будешь родным "кем-то"... Пустота внутри, и больно; поцелуи налево без желания жить этой жизнью, переписка – в дружеском стиле; убиться б теперь! – и вольно... Когда по ночам не засыпаю, потому что так холодно, обидно и одиноко... Когда слезы вишневым соком падают на одеяло. И самое лучше, что «было» - Ты, и с тобой проведенные дни; и я не могу с другими. Руки других – это не твои руки; прижаться к твоей груди еще хотя бы раз – один! И увидеть глаза, с чувством – твои глаза... У меня ничего еще не было хуже, и нет, за все мои чуть двадцать лет, чем эти твои слова... Я люблю тебя, как не смогу никогда полюбить – никого. И я так глупо плачу над своим же стихом сегодня всю ночь, у пламя свечи. У огня...