Ночью всё меняется местами

Ночью всё меняется местами.
Тени наползают на фонарь.
Провалившись в яму,
                стонет пьяный -
- Не убий, не мучай, не гутарь -

Кошки заметают мрак хвостами:
- Что, товарищ, ловишь в темноте? –
Розовый ребёнок жмётся к маме,
                лопоча
о маленькой беде.

Лупоглазят хмурые машины.
Лупоглазят окна во слезах.
Лупоглазит
               со своей вершины
жёлтая краюшка в небесах.

Бледный сотрясает палисадник
капель хороводистую вязь.
И дорога,
               огибая садик,
прячет в черноту немую грязь.

В сумеречном преплетении линий
проступает сказочный герой,
проступает прошлое любимое,
рваная тень,
              с клочкастою дырой.

Я хриплю. Мне пуговички давят.
Перламутрят туго
               по мозгам.
Фосфорные блики лики дарят,
расцветает маскарадный гам.

Обруч разрываем: если прямо
проходить,
              ломая палисад,
пальцы крючковатого бурьяна,
не глядеть покойником назад.

Ночью мир меняется местами:
тени, тени, тени…
              Бал господ.
Музыканты длинными смычками
час дырявят, сутки, месяц, год.

Дамы, изгибаючись, хохочут.
Время «Ч», товарищ, помолчи…
Для чего ж воткнули мерзкой ночью
в моё сердце
              медные ключи?

За Надежду и Любовь цепляюсь,
оставляя в грязи пару бот.
Музыканты славно исполняют
партию «си-бемоль»
              в рыдании нот.

Визг вправляют красочным рыданием.
             Тени исчезают в темноте.
Вальс вертится
              на хрустальной грани,
на лазурно-сказочной черте.

Ясно, что в тисках бредовой
              ночи,
в какофонии, кривлянии нот
есть изнанка жизни укороченной,
серебристый шлейф наоборот.


2 октября 1998 г.
С-Петербург