Ангелу, что над Тучковым пер

*


Ниже колокольни -
улиц раскарадаш :
грязь, многоугольный
местный пейзаж,


переулки , вата
облачка вверху,
фонаря заплата
вшитая в доху.


Пейзаж с изнанки,
вечер, кутерьму
озирает ангел,
в высоты ему


видно без охулок
безо всяких свар:
насквозь - переулок,
наискось - бульвар,


проруби  жестянка,
где кривой торос
зашвырнул портянки
в едкий купорос,


красные заводы,
скользкие мосты,
острова обводы
в сгустках темноты,


толкотня и давка
около метро,
фрукты на прилавки
сгружены пестро,


дребезжат трамваи,
входят в поровот,
волокут с окраин
трудовой народ:


с Голодая - бабы,
с верфей - мужики,
капюшоны, шапки,
меха хохолки.


Смотрит тихий ангел,
видит всё подряд:
вставленные в рамки
кованых оград


вымерзшие скверы
около церквей,
голые шпалеры
лип и тополей.


Через атмосферу,
сумерки и снег
различаем сверху
каждый человек:


точка, закорючка,
палочки, кружок,
вытертые брючки,
пива запашок -


и совсем  не страшно
в Космосе ему
мурашом, букашкой
двигаться во тьму.


Мимо подворотен,
напрямки, в обход,
завтра как сегодня,
и за годом год...


Мечется чего-то,
вертится в делах,
утром - на работу:
в тёплых башмаках,


шапку нахлобучив
в сумраке утра,
вдоль собачьих кучек
посреди двора.


Вечерком  с работы:
те-же кучи, двор,
и воняет потом,
головной убор...


Месяца и годы
с высоты над ним
все его заботы
видит серафим...


Купол, колокольня,
верный делибаш,
и многоугольный
улиц раскардаш...


*


Окна спален, кухонь,
на дворе темно.
Вот уже потухло
первое окно


Всё густеет вечер,
всё плотней мороз,
и позёмка вертит,
соболиный хвост.


Белит подворотни
снежная мотня,
в доме холод бродит
ноги леденя.


И оттуда , свыше,
насквозь, без преград,
прямо через крышу,
и ненаугад,


через все препоны,
стены, кирпичи
Бог глядит бессонно
на меня в ночи.



В качестве иллюстрации использована картина
Дмитрия Егоровского.