И армированные сердца устают...
устают.
Есть такое понятие —
усталость
металла.
Трещинки подводят
титановые панели
в моей груди
не вдруг,
как у Марка Антония
или Каракаллы.
Чем легче думается,
тем слабей
тяжесть усиленных балок
памяти. Моей.
Или подружки.
Впрочем,
утренние мысли
не намного смелей,
чем брошенные
смятые подушки.
Иногда, оно — таки да,
как говорят в Одессе.
Иногда — разрывает тебя на части.
Прямо здеси.
Говорят, подспудно,
попадание в командный пункт
вызывает длительные перебои
в работе судна.
Я, видимо, теперь —
вроде того эсминца.
Корпус пробит, топлива нет,
боезапас на исходе, и экипаж, черт возьми,
оказался родом из самой что ни на есть
Преисподней...
И что весьма поражает,
броня характера
меня не спасёт —
сектор обстрела, гад,
вездесущ!
Не сгодится тут
ни сотня штурманов,
из улетевшего прошлого,
ни тысяча лоцманов
наших душ.
Свидетельство о публикации №109011403775