Мой сеньор...

А всё же ты гнетёшь усталостью, Минор,
И в этот час вуали сумеречной пыли,
Пока допить вино в бокалах не забыли,
Мы заведём неторопливый разговор...
Я всё поведаю о прожитых невзгодах,
О долгом беге и стремленье в никуда,
О том, что вечно подводящая погода
Размыла жалость, не оставив и следа.
Ушла любовь неспешно ровными шагами,
Зажили мысли, не оставили рубцов.
Из всех друзей припомню только мертвецов
С прозрачно-синими недвижными губами.
Всплакну о тех, кого не помнят в эту ночь,
Сентиментальные в душе заноют скрипки.
«Ты постаралась бы сперва себе помочь,
Не вторя раз за разом прошлого ошибки!»
Ты прав, Минор, конечно прав, но легионы
Таких, как ты, весь сон терзают напролёт.
Однажды всё это иссякнет и уйдёт,
Вот бы не кончились не вовремя патроны!..
Ты как обычно, молча сдержанно кивнёшь,
Но выбор смерти предоставить не позволишь.
Наверняка в перчатке белой спрятан нож
С тончайшим лезвием отточенным? Изводишь
Меня, как жертву. Это низко, мой сеньор,
А покаяние стыдливое – тем паче…
Не удостою своей жизни тихим плачем
И с горькой строгостью приму сей приговор…
Оправишь тёмные поля потёртой шляпы,
И уходя, чуть улыбнёшься невзначай.
Минор, твоею справедливостью распята,
Я буду трепетно в груди хранить печаль.