Nothing, Рысь

Как если бы человек шёл не вдаль, а ввысь,
На каждой из ступеней убивая по одной из своих прошлых жизней. Холод.
И рядом с ним бежал б совесть-рысь,
А за спиной чернели ненависть и грусть, держа поочерёдно правду-молот.

Из краденой солонки вылетают слов крупицы
И человеку сыплются в глаза, размытые от снов и неги.
Нули, пятёрки, лживые "семнадцать" - все сгинут в карусели честной единицы,
Едва задумавшись об утреннем побеге.


Как если бы теряя вес, теряя массу и желания,
Мы обретали нечто стройное и гармоничное по своей сути,
Покрыв одним ударом километры-расстояния
И прикоснувшись к лепестку весны, а не к вчерашней недомыленной посуде.

Что я на эти вилы наебнулся, что безвинный -
Считающий ступени так же быстро посчитает себе срок прибытия;
Как раз закроется на реставрацию дешёвый винный
И моё сердце приготовится к отплытию.


"Руби швартовы, мать твою!", - прощайте, кровеносные;
Как новому плавсредству - вдребезги о борт бутылку Asti.
Мы не споём уже ни сытые, ни постные -
Смешалось с линией береговой и так невидимое счастье.

Пленяет вид с куста малины - они бегут и падают,
По косточкам слагая даже бледные от страха свои тени.
"Я - капля яда, я безутешных радую", -
Так вслух пропел негромко человек, считающий ступени.


Как если бы мне было срать - а есть оно вообще иль нет,
Или потерянным осталось на полу, здесь, два шага пониже;
Тогда на внутреннем реле я выставлю в режиме "Бред"
Программу дефлорации мозгов через стальные пассатижи.

А он, бредущий вертикально, видит больше и яснее,
Чем каждый из бегущих в суете за пачкой лживой пятитысячной свободы.
Один обвал - и все на жопу ровно по команде сели,
Не наблюдая рая своего дымящиеся своды.


А сказка как была, как родилась и выросла, так и живёт -
Отдельно от своих создателей, сама себе и никому ни грамма.
Ебучих горбунов к земле моча словесная нагнёт,
А я вас на *** вышлю с голубого, да, экрана.

И свет, и чашки, и варенье на безадресности писем -
А рядом лишь стена. Часы. Кукушка. Мел от тараканов.
Так кажется, что мы совсем ни от кого и не зависим,
А в ванной две зубные щётки; вторая - лишь заполняемость стаканов.


Как если бы человек шёл не вон, а на веселье,
Чтоб бесконечное число ступеней и в руке добро-камыш.
Чтоб сделавшие тебе больно и тряпично поголовно бы крысели,
Сдыхая лишь от мысли от одной о слове "кыш!".

В слепом карандаше я нарисую безграничное сияние,
В котором перестанет биться захлебнувшееся сердце.
А облаками будет битая любовь и оправдание,
Что рысь у моих ног - всего лишь маленький кусочек детства.


I'm gone. InVisible