Игра

Опять я один. Опять эти стены и одинокая комната. В ней еще небыло истинной любви, лишь от того, что я ее, к большому огорчению, не нашел, или от того, что, возможно, только нашев ее – тут же потерял.
Почему так бывает?
Ответ на это вопрос, я могу узнать только из многих моих снов. Ведь сны – это все, что у меня есть. В них я могу увидеть тебя, если только этого сильно захочу. А это чувство, у меня, есть всегда, независимо ни от чего.
Хотелось бы жить лишь в снах – видеть тебя, держать тебя в нежных объятьях и …
…целовать, любть и еще раз любить, молча, без лишних слов, без лишних чувств и без всего, что может помешать нашей взаимности.
Да только все сны, однажды, обрываются, как и все, что имеет свой конец.


***

Чтобы открыть истину своей взаимной любви, для меня, ничего не стоит. В эту цену я могу отнести нежный ласковый взгляд той единственной, которая это сделает от всей души и сердца. Мне нужен один чистый и невторимо-призрачный взгляд.
Мне нужен он, нужен…нужен так, как облакам синее небо, как ветру простанство, для его вольного полета, как птице свобода, ведь птица без свободы – это замкнуты зверь, раненный раб, я в одиночестве, Луна в ночной тиши.
Много, кто говорит, что будут ждать тебя всю жизнь или хотя бы немного (жизнь – это не все, этотолько частичка ничего, частичка пустого места под названием «Земная жизнь»).
Спустя мого лет, возвратясь к…, а к кому же мне возвращатся? К прошлой жизни??? Была ли она вообще??? Не припомню…
Ах… да, точно!!!
Была (просто тебя вспомнил).
Я много розмышрял – была ли ты первая, будешь ли ты последняя… К сожелению, мне сны об этом не хотят рассказать, они даже не дают тонкого намека, ни подсказки, которая смогла бы помочь в поисках столь тревожного ответа… и везды молчат. Эти крохотные и мелкие сверкающие точки на темном небе, прошепчут мне о том, что я проил не одну жизнь, напоминая отом, что доживаю, к сожалению, последнюю жизнь, в которой должен много успеть, должен завершить все начатые дела. На все-про-все у меня есть не так уж и много времени.
Нужно поспешить...
Звезды не смотрят на меня так угрюмо и печально. Знаю вы там себе с небольшей насмешкой осуждаете меня за то, что у меня нет никого, из-за того, что я занят другими, не касающегося и не имеющего отношения к любви и взаимности, очень важнм, для мненя делом. Хоть она этого никогда и не понимала, но я все же старался и… с этого ничего не выишло. Не выишло быти нам в двоем, хоть мне и сильно хотелось быть с тобой.
– В тебя на уме только знаная. – сказала она и, словно, белая снежинка, подхватывает тихим ветром исчезла где-то в мире моих слез и одиночества.
Но это были не последние слова, что я слышал. После встречи была еще одна и, теперь уж бессоменно, последняя встреча в в реальной жизни.
Сны, сны, сны… –  все, что у меня есть. Все, что было давно ушло и врядли возможно будет вернуть все то потеряное, когда-то, в глубине прошедших дней?


***

Некоторые сомнения терзают меня каждый день, каждый час, каждую минуту моей одинокой и забытой жизни.
Еще могу вспомнить некоторые фразы теманного прошлого.
Как сейчас помню, ты сказала слова, которые я не забуду никогда:
– Не верь словам, они, как снег – пока летит – он сучествует, но долетев к зеленому покрову, упав на лепесток розы снежинка еще некоторое время остается собой, во всей своей красе., словно парус наполненный могущественным вольным ветром.
– Несомненно. – ответил я. – Ты знаешь, как прекрасно солнце, какие теплые лучи оно излучает.
– Да. – тихо сказала и навсегда забыла вымолвленное слово.
– А ты знаешь, – продолжал я, – теплый и нежный луч убивает беспощадно, даже прекрасную снежинку, на алом одеяле лепестка розы.
После этого «да», в ней что-то пробудолось, проснулось, снеслось несущественное ей небесное прозрение и, с ее губ прозвучал вапрос (интересено ли, было бы услышать ответ или нет, мне, впрочем, было не важно, мне нравилось ей рассказывать все, что ее интересовало).
– Что будет после всего? Ты, верно, забудешь меня? – прошептала усталым голосом.
Я молчал. На вапрос у меня не было ни ответа, ни чего такаго, что бы могло ее утешить.
– Этот снег – это ты? – продолжала она.
Я опять смотрел на искусительный образ сквозь холодный воздух и, возможно, уже холодное и чужое (для нее) пространство между нами. Хоть растояние и ровнялося пространству, сквозь которое может пролететь небольшое колочество снежинок, и то, их преградою был теплый воздух, рождающийся из наших сердец, тут же убвал их и превращяя белых близнецов в капли дождя. Они напоминали мне прошлые встречи, случавшиеся с нами.
– Помнишь дождь? Хотя это уже не так уж и важно, – вырвалось у меня.
– Причем здесь дождь? – спросила и осторожно посмотрела на меня, будто Луна посмотрела на беззвездное небо и огорчилась.
– Дождь – это жижнь. Дождь – это я!!! – продолжал тихо и спокойно.
– Какой дождь?..
– Дождь, что раньше был белым снегом. – прошептал ей.
После долгого молчания, услышал последние слова, тет-а-тет:

Ты меня забудешь и уйдешь за темень фонарей,
Но в сердце закричу – не уходи, подожди,
Я тебя просто любила,
Только чувство твое о камень убила,
Оно, словно, падший, летящий с небес –
Упало, открыло глаза, открыло и сердце
И то, что где-то в небесах когда-то было,
Навсегда и навеки, как и я, забыло.

Следы на белом снегу тянулись в пустоту, вдоль заснеженной алеи, вдоль зимней улицы, ведущая в мир одиночества, в мир вечного дождя и пожелтевших листьев.
А в мыслях, был только один вопрос, терзающий душу со всех сторон, словно огромное и могущественныеволны, бъющиеся о борта старого деревяного корабля в большем океане. Зачем ты так поступила? Зачем???
И ты словно услышав это, крикнула в ответ:
– Прости! Так Нужно!!!
Слова были зажаты в ней, через то, что в горле, стоял комок прощанья, а в глазах, когда оглянулся, увидел теплые слезы. И чем дольше они отдалялись от глаз, все больше становились холоднее, как и наша любовь.


***

Он долго шел. Он не мог произнести ни одного слова. Все, что его кружало – было холодным. Вокруг был лишь один лед.
Лед был и у него в сердце. Он потерял не только любовь и любимую, он вместе с этим потерял все: мир, дущу, стремление; остался только путь…
Путь в никуда.
Он устал и не смог подняться и, сливаясь, при падении, со снегом, все забываесся, кроме ее взгляда.
Взгляд – подарок, потерянный в сердце и душе и, памяти, на всегда.
Он упал и снег его не тревожил своим прикосновением. В нутри него было что-то, что грело его, недавая умереть от окутавшего холода.
Снег. Снег и… глубокий сон…


***

Парк был в рассвете своей озелененной бурности. Старая, немного покрытая желто-зеленой листвой. Алея была, будто горда таким украшением. Но главным украшением парка были, безусловно, старые скамьи, ограненные бронзовыми львами, которые, какбудто, охраняли свои владения.
Поутру львы засыпали, а снастаплением сумерков «стража» просыпалась и невидимыми тенями искали жертву.
Так было всегда. Когда солнце просыпалось, игривистые ложились у свои ложа – каждый по своей стороне скамьи и засыпали.
Тогда я увидел тебя – удивительную, прекрасную и гордо идущую девушку.
Было утро и солнце еще не полностью успелопринять облик яркосияющей ему способности ослеплять взор прохожих. Оно было неописуэмо прелестное – яркокрасный свет на светло-синем фоне украшало утренее, еще сонное небо, своим очарованием.
Ты шла вдоль этой алеи с замечательною постановою своего тела. Хоть то, что я увидел – очень впечатлило, но перебывал, почету-то, в очень спокойному состоянии.
Волосы, сливающиеся с красным блеском восходящего солнца, являли собою неземной мираж...
...мираж прекрасного??? Нет, это не мираж, это и было то, что мне больше запомнилось и завпечатлилось в моей памяти на всегда (ведь память – это то, что длится всегда, независимо есть ты или тебя нет).
Нежный взгляд, брошен мне в ответ, был приятен, как ничего другое, что ощущал когда-либо в своей одинокой жизни.
Немного пройдя ко мне, незнакомка остановилась и направила свой очаровательный и завораживающий взгляд мне в глаза.
Возможно, чудо сбылось – она пришла.
Тот, кто ждет – обязательно дождется того, что он хочет.
Так случилось и со мною.
Ветер утих.
Мы сумели узнать друг о друге, только взглянув в глаза. В парке стало настолько тихо и спокойно, что мы могли общяться мысленно.
...и закружились в танце листьев...
Долго мы, в порыве прекрасной мелодии природы. Но солнце уже садилось за горизонт и стража, вот-вот должна была бы проснуться, да только в этот вечер они, в первый раз, не проснулись, дав нам время для общения и розмышления (розмышление о будущем, как же быть дальше). Львы понимали наще обстоятельсво, ведь они так же были одинокие и знают, что значит одиночество – холод бронзы и свет луны, с усталым ветром – все, что имели бронзовые цари.
Сон оборвался...


***

Вокруг было так, как раньше – снег и я.
С большими усилиями я поднялся на ноги и скрылся, в направлении своего одинокого, впрочем, как и я, дома. И по привычке, открыв дверь, крикнул тихо и нежно:
– Я пришел! Милая!!!
Минута молчания. В доме пусто. Но, вспомнив, вчерашний вечер, все стало ясно...
...и вдруг шаги, доносящиеся со второго этажа, с нашей комнаты.
– Она??? – с удивлением и восторгом, подумал себе.
– Она, все же, осталась. Не ушла от меня. – продолжал я.
Скрип лесницы.
– Неужели ты??? – крикнул в сторону скрипа.
В ответ тишина.
Это был скрип одиночества, которое меня нежно окутало у открытой двери и, погрузив сознание в свой мир – ушло, как и ты, оставив мне лишь холод и боль.

Мои слова потерялись в холодном воздухе.
Моя любовь осталась во мне –
Ты ушла и забыла меня.
Зачем???
Зачем причинила мне боль?
Мне теперь холодно и одиноко.
Зачем?
Поступок твой жесток...
...и что оставила ты мне?
Свою улыбку? Верно.
Она – все, что осталось от тебя...