Год сорок первый

Год сорок первый страшный год,
Сознанье свастика забила,
И в душах выл переполох,
И к гигимонству рвалась сила.
А старый свет погряз в дерме,
Дерме умов вершивших судьбы,
Когда по каплям текла кровь,
И  чудище сбирало силы.
Мечтал фашизм и строил планы,
И холод по земле бежал.
И мир дрожал на волоске от драмы.
О, боже мой, как вы правы,
И страх и совесть и авось,
Смешалось всё в народной массе,
Пока всем ползать не пришлось,
Чтоб поделить на классы расы.
И вот уж разум почернел,
А для триумфа шаг остался,
И виден вот уже придел,
А мир опять молчать собрался.
А на востоке где заря,
Огнём свободы засияла,
В мечтаньях лучших голова,
Ломала всё, чтобы начать с начало.
И порох запаха побед,
Застлал глаза, не видно стало,
И он пришёл беды обед,
И подан стол приправы мало.
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
Настал июнь и планы Барбаросса,
Какой то  дьявольский урок,
Всё замерло как в пасти рока,
По миру крался тихо шок.
Всё замерло, затихло в свете,
И затаился чёрный цвет,
И думал кто, какие беды,
Увидит в то утро целый свет.
День воскресенье раскат грома,
А вместе с ним беда и боль,
Отчизна встретить, не готова,
И по земле пронёсся стон.
Граница встретившая стадо,
Свирепый рёв стальных машин,
Закрыла грудью, но вся пала, 
Под миллионный грохот сил.
Но Брест стоял, собрав героев,
Отчизны славных сыновей,
И черный демон не промчался,
А стал посмешищем тех дней.
Вы представляете, что было,
Когда столкнулся вал со скалой,
Стонала, выла и рычала,
Большой безнравственной ордой.
А братья бились и стояли,