Другой ветер

Душа моя, у нас на двоих два комка золотого воска, Цирцея нам дарит плот, два весла, говорит: «Ну а дальше плывите сами». В глубинах нашего подсознания Рихарда манит «Тоска», с другой стороны зримой тьмы Jane Birkin поёт о любви сусальными голосами. Мы пишем письма по-голубиному (снова без крови) фее: «Куда нам деваться с увядшей оливою, со своим фер-то ке?» Сегодня при свете луны мы извлечем его из Ванзее, и окажется – это креветка с сердцем на поплавке. Мы пишем письма по-голубиному детям и Генриетте – откуда вам знать, что в лавке товаров колониальных, и рой многоточий вслед. Вокруг ни земли, ни воды, ничего, что имеет аналог, и в свете последних событий прости мне, душа моя, воплощенный словесно бред. Душа моя, у нас на двоих овальный портрет и картонная голубица, и в мире предметном ты бы призналась, что мне без тебя темно. Цирцея нам дарит плот, два весла, остальное, конечно, снится, и греет озябшие нервы зеленое в тон сукно.