Гороухща

Тот кто не правильно толкует просветление,
Тот только путает себя в понятиях,
Переставляя суть простых сравнений,
Сшивает из гробов, венчанье платья.

Мы с исконно земле молились плодородной.
Дождям и небу в изголовье храма леса,
А солнце было всем судом верховным,
Сжигая иногда до тла колосья сердца.

Из семени терпенья счастье не родиться,
Оставив на погибель племя верных,
Кто стережёт нетленно всходы листьев,
Тому Дажь Бог слагает смерти оды.

Обычай  Сварога  храним  устами  юных,
А летописцев  племя сгинуло  тревогой,
Оставив лишь Алтырь с пред-начертаньем,
О том что все идём мы от Роду всесильны!

На  Обереги ветра заклинанье,
Что пылкость степи искушало излечением,
От попустившего  незримое   проклятье,
Из Пекло, злато пожирающие бремя.

Ответь мне путник притомившейся в дороге...
Уснул ли тот, кто вопрошает громко-гласно?
Испуг и совесть извивается змеёй,
А на лице озлобь безличия маской.

Смятение подкралось утруждая,
Шаги по ветхому пути, пытаясь мерить,
Всё что создали нарекая именами,
Разъединив материки стремленья,

Что б не осталось здесь по силе равных,
Кто обязуется внести в чертог спасенья.
От Чёрнобога укрывая твердь сознанья,
Закиданной судьбы камнями, не ответит.

Так как мы не прощаем преступлений,
Свершенных под законами таранов,
Тех кто подводят к вырождению племя,
Для каждого течет кровь наречением!

Кто силу мысли воспаляет провиденьем,
Тому ли верить в страх перед свершённым,
На всё что вас способных в жажде руки,
Лишь поругание над стройною мечтою,

Переминать чужие думы в ступе,
И страхом сетовать себя же попрекая,
А звуки славу неотменно перенесут,
Так как пустая степь полниться скорбью,

А в темноте и нас не разберут,
Покуда месяц ясный в небе кружит,
Но также отражает звёзд нетленность,
Всевышнего веления и ужас !

Ответь мне спутник, кем судимы будем в битве?
И солидарность нам ли по карману?
Когда я уличён в избытках мыслей,
Которые  сомненьем вбили в ставни.

Осталось только небеса прославить,
В которых боже полыхает неустанно.
Не в этом ли истоки наших предков?
Кто Русь храня творил сеи обряды.

Поет следующие слова заклинания.

Фала ти Йогне Боже!
Фала ти Ясну Слънце!
Чи нагреваешь на земе-та
Пекренував сичка земе (…)
Покривашъ е цьрна мгла,
Та а нищу и гледа.


Молитва  в этом вряд - ли счас поможет,
Раскаиваться, только усомниться!
Нет в мире лжи, ее творение ничтожно,
Солгать легко, быть честным пустяки.

В понятие мы можем предположить,
В конечном счете завираясь уничтожить,
Сам смысл верить, превратив в куски,
Что из нутри вкрапляясь в разум гложут,

Так как как видать по сути виноваты,
Все те кто лгать увы не может,
В конце концов расстаться с пониманьем.
Так кто взойдёт на явственное ложе?

На всё есть суд людской и понуканье,
Что существует создано руками предков,
Из камня пламень сердца высекая.
На то затворы не взводите восклицаний.

Ведь кто - то утешенье бдит в молитве,
Так как единое незримое Корана
Как и Талмудом. освященное писания,
Пытались руки у невежды грязью пачкать,.

И по частям Аши собрал в надежде.
Изгибом Сура выстелив сознанья,
Поставив целью донесения вековечий
И разъяснение нарицания к Мешине.

Хотя и в этом уцелело состраданья,
Таких как Авеля клеймил на скалы Яхве,
Кто возвратил спасенья людям жизни?
На то разгневано смотрели так - же боги,

Забыли вы кто здесь весы поставил,
Нетленное значимое скрывая,
Из состраданий злобу выражая,
Зажигали трон уснувших местью предков!

Ответь мне путник было ли светло?
Когда полило солнце в небосводе
А будет ли нам сладкой эта жизнь
Когда угаснет колесница тех кто входит?

Слова святые высказаны вскользь,
Коль я не прав пускай мен поправят,
Всё воцаряется в руках небес,
Кроме боязни перед небесами.

Когда звезда пленительная в небе,
Сошла чтоб осветить надгробье сознаний,
Полярным путеводным став знаменьем,
Потерянным оставив лишь мученье.

Я к одному всю жизнь взывал наивно,
За это всем нам видно будет наказанье,
Пикуах Нефеш не искушает время праха,
Когда Купина  в тернях светит знаньем.

У ветра разрешения мы спросили?
А можно - ль сотворения выпечь пряник?
В котором скрыта сила мирозданья,
Законам вкладов подчиняя убиенных,

Кто колыханьем моря рушит клочья неба,
Кривясь запутанными в тучах облаками,
Взывая к демонам, кидая жертвы равных,
И  разлагает ядом воды Нила,

Соль слёз, источник для немеющего иго,
Высокогорья спящего кургана.
Всесилен тот кто не страшиться правды!
А гнев обманом закрывает небосводы,

Тому ли дух и совесть сыщет равных?
В лучах восхода в нас сомнительной свободы!
Где мненья не всегда в согласование,
А многое и вовсе не проходит.

Открой к чему тогда голосованье,
Если всех те кто против вне закона,
В конце концов закалины камнями,
Зрит многое Синдбад циклопа оком.

Молчать!.

Оставь меня !
Твой путь намечен с выше,


Там где сияние созвездий дышат лестью,
Там гром гремит пронзая нас желаньем,
Перун всевышней жертвы терпит крови,
Когда за землю колчаны и стрелы,

И меч суда конечного в молчанье,
Возмездием расколет ухищрение.
Сегодня слаб, и поделом накажут,
Причастья стражи покалеченные мздою.

Иное было предписание о карме,
Но даже воды иссыхают перед зноем,
И обращают вдохновление в барханы,
На коих воины точили своё горе,

Слагали оды что пронизывали скалы,
Своей текучестью победного настроя,
Учитель.. ?! просвети меня к победе.
Источник русла моего наполнен скорбью,

Подсолнух зноба гложет властный вечер,
Там где луна на половину увенчала,
Веденья многих кто стремился стать собою,
Но не щадил их рок судьбы кровопролития.

Смешения рода под секирой Хана,
Кто посягнуть пытался на святыню?
Тому пробили гвозди дух, и длани,
У зова гнета предсказанье увенчали!

Терновником пугающим смятенье,
Как наши деды умирали не отрёкшись!
Так исцеления достойно наше поколенья,
Отребье смуты поменяв спасеньем!

Ты очень многого не знаешь воин,
И за кого сегодня плеть нас хлещет?
Хотя героям устоять трудней чем задаться!
На то всегда шакал находит оправданье.

Познать лишь тем дано, кто позволяет,
Здесь находиться в столь увечной форме,
На берег прильнуть следя как бьются волны,
Катясь толкаясь, поглощая пеной,

Из коих вырываются цунами,
Плеская переменчивость маневров,
Основанных на наблюдательности пользы,
Друг в дуга впавшие узоры хексагона,

А боль порой меняется  привычкой,
Терпенья возрождая в твёрдой вере,
Масперо следовал отцов  обычаем,
Когда вскипала кровь в распухших венах!

Смиренен тот кто не достоин славы,
А тот кто ищи первым смерть находит,
И оставляет идеалы откровенья,
Для поколений прорубив дорогу в завтра.

На то знаменье луну затмило,
Но не торопятся собраться воедино,
Хоть племя Русов также позволяет,
Задуматься любого перед силой,

Но нам ли то подвластно справедливый?
Когда оружием всесильны Тамплиеры,
И над верблюжьим ложе стынет месяц,
На слёзы предков полноправия похоже!

По мере их святого порицаньем,
Прозренье увенчавшие бойкотом,
Зверь на ступенях ждёт больную жертву,
Оббившихся от стада или слабых,

Но не когда не прыгнет на здоровых,
И себе равных только при венчанье,
Он может отвержением и рёвом,
Утихомирить перед тем, как в тайне,

Трапеза происходит среди сути.
Для нас добычей было всегда мясо,
И копья выточены не для поруганий,
А чтоб ломать об рёбра тех кто судит!

Охотой жили все когда-то дикой,
Покуда боги землю нам не дали,
И наказали заниматься земледелием,
Растя оплот для мирного устоя,


Враги не дремлют! И не дрогнет наше сердце!
Стеречь всё то с чем племя надругалось,
Когда убийство не считается греховным,
И с издавна ища, пленяли непокорных.


Но в одиночку трудно будет ставить,
Нам обратиться надобно к Анасу,
Хвала пророку что уведовал сознанье,
И не терпел неверных своим вкусам.

Кто посягнул на землю Саммарийцев?
В которой наши предки тоже спали,
И умирая за свою свободу,
На столб их мощи прибивали Хайотяне.

Пилат пример проклятья граждан Рима,
На чьем сознание свершая убиение?
А чистым слыть не замарав подола,
Хотя известно всем об откровенье.

Пылая с издавна стремленье к вседержавью,
Кто управлялся с пирамидою таранов?
А от кого текут во круг напасти?
Вопрос осилить ли, в угаре полупьяном,

Причастие к вину и крови внешних,
Кого поставили над миром совокупно,
Чтоб поклонялись миллионы душных.
Не знающих о начертанье искушенья,

Покуда крест несут нам нет спасенья!
Так как юродивые каяться в ненужном,
За всё что не считалось прегрешеньем,
Но для раба непослушанье хуже казни.

Увечье силы постигает справедливый,
Кто суд вершит в сравнениях по звездам,
Но и звезда взрываться строптиво,
На небе оставляя только слёзы.

Текущие сквозь выбитые дыры,
Затягивая матерьяльнось света,
И поглощая всё что миновало,
Рождают новые галактики от срыва.

Вселенная устроена понятием,
А созданное миром не конечно,
Хотя приходят доводы терзаний,
Нас оставляя в поисках о вечном.

Виной Рахиль несла негодованье,
Тех кто сулил нас нарекая местью,
Покуда Эль Шадай не дал покрову,
Хотя нет чести в браках близких в крови,

Предполагается для выгоды единство,
Давид заветов сам непрочь нарушить,
Коли в том верность своему народу,
Что движет наши купленные души.

Терпенья истощая тех кто слышат,
Но нам ли устрашиться пред рабами!
Кто посягнул на то что мы имеем,
А между братьев зло не проливали,

За то друг друга тоже ценят Фарисеи,
Исполним всё что предписали с выше,
Да покараем нам неверных проклиная,
Так как слабы они и исполнением и духом!

А нам земля предписана сырая,
И если властвуешь храни обычай древний!
От скверны очищая нашу память,
На то и создано всевышнем небо!

Чтоб звёзд рождение приумножать и славить.
Не порицая тайны увяданья,
В сознанье томном кравших «терафим»
Хоть и настигнет всех рука господня.

Так как едино наше уваженье  отцов и сыновей Иссконья!
А не Санскритских варварский индейцев,
Кто запустить готов и веру и надежду,
меж ними разжигав огни сражений.

В которых разжигания зерно не безупречно,
Так как мы ветвью мудрости полнимы
Основанной дарами искушенья,
Для тех кто верит в нашу память,

Пугаясь Ада на костре сожжения,
Дары и богу приносили не скудея,
Спеша на жертвенный алтарь пролить кровь брата,
И тело томное быка как знака,

Мое чело рога венчают скромно!
Так как имею не терпение к познанью,
Все остальное, созданное речью,
А предписание в книгах, лишь созданье,

Что бы прославить и продлить жизни-теченье,
Приобретение знания чревато,
От выгоды разбрызганных желаний,
Ты познаешь и Бога и Аллаха,

И тех кого хранят в молчанье камни,
Кому в огне вверяли написания,
Вкрапив предначертание законов,
А нарецанье заплуталось в тайне.

Так как всевышнего почтенно око,
Не в именах, а в жизни -увяданье,
Мы чтим пороки исходящего истока,
А профиль древних закрепляет предписание.

Для тех кто глуп чтоб не понять урока,
Слова излишне здесь, всесильный первый,
Кто завещание сплетает вихри в тяжбе,
Страданием заклеймён и век не познан,

Но лишь моток остался мыслей пряжи,
Нам свыше вдохновением ниспослан,
Что бы блюсти запретов литургию,
Которые преломятся с годами!

Так погрузимся все в одну стихию,
И в солнце слепоту свою призреем,
     Оно одно извечно было в праве,
Дарить нам жизнь или калечить раня?

Ты попускаешь довод солнце вечно.
Земля рождённая вулканом красноречия,
Вода и ветер, камни и курганы,
Что же вселенная для нас хранила?

Мы солнцу поклонялись безупречно,
И отдавали с песней небу капиталы,
Я помню наши предки бесконечно,
Меняли быт, на смерть и сердца раны.

Когда могилы наполняют поколенья,
Какая здесь подчинена движенью сила?
И в чём сегодня заключаются задачи?
Когда мы только неизменно существуем.

Пытаясь лишь дышать но грудь пустая,
Воруя у себя всё что терпели с хлебом,
На  попусканье  безнаказанно  взирая,
И это ль будет в нынешнем прозреньем?

В грядущем суть завернутых тюрбанов,
Кто не гнушаться жизнь свою увечить,
Не понимая что сама она святое,
Насущная земля покоит счастья,

Под зеленью весны скрывают десна,
От ятаганов что тревожат искушенных,
На небо раздуваясь осквернением,
Спускаясь глубже сквозь ворота отреченья.

Туда где светотень в исходной фазе,
Там только вопли ненавистных сновиденья,
И Адских мук усугубленное брожение,
Но даже души страждущих умолкли...

    Палермский камень в небе ответвленьем.
В осколках умирающего страха,
В стремленье к свету позабыли вечер,
Меняющий привычность ритуалов.

И облачающий весь шар в смятенье,
Борьба бессмысла? если нет в ней чистых,
Всё предположено всевышним в бренном храме,
Где каждый дополняет чашу знаний!

Что б форму вылепить в сознанья тех кто дышит,
За что дано нам равноправие и ласка,
Когда - ль все соблюдали символ счастья?
Его  любовью наполняя чару сердца,

А не печалью обездоленных селений,
Умри же с миром тот кто меч подымит,
Так как возмездие за право не исходно,
А тот кто убоится будет проклят!

И пусть услышат! дабы небо стонет,
Так как мы первыми не оскверняли ножны,
Достав оттуда кубок, плеск раздора,
Для тех кто с издавна червями гложет,
Меч постигает тот кто уничтожит,
А щит для тех кто неизменно защищает,

У камня не спросивши уваженья!
Так будет проклята все древо сотворения,
Коли творец не думает о счастье,
И заключается вся суть в порабощение,

Хотя целуют нас в синеющие губы,
А у траншеи край раскопан жаром,
Кладут туда изломанные срубы,
Из Понта обречением полных Антов!

Сеё ли упускаем мы из вида,
Пытаясь вопрошать от части,
Кому принадлежит верфь в скудном мире?
Так как взирает тот кого не видно,

Лишь слышим оправданье и потери,
Хотя ступени Ада тоже скрыты,
И в сокровенном остаются входы,
Но в этом ли наш общий выход к жизни,

Когда рознятся ссорой братья,
И губят немота в печати спешки,
Окованы не проронят не звука,
Ответь учитель кто остался первым?

И будет ли опять цвести разлука?
Земли и неба, рвя пространство ветром,
Или в едином нам искать взаимо бденье?
И светом увенчаем исцеления?

Всё что скрывает катехизис мненья,
Как откровение в  конечности начала.
Не нам ли верить неприёмно только слухам?
В которых дремлет суть уничтоженья,

А ты находишь утешенье в боли,
Идущих в яму дерзких поколений!
Не уж-то вновь настало время крови?
И будет наше в смерти искупленье?

Когда любовь поперта нетерпеньем,
И измождением прошений равных,
Кто подымается над всем определением?
Гнущая в перемене ветер Ванов!

Хотя Вотан им справедливый покровитель,
Так как наполнит ртуть подбор трезубцев!
И  вопаительно нас искушая горем,
Низвергнет в бездну всё что помешает,

А боги выслушают суд верховного начала,
Свинцом наполнив стенки Акведука,
Печать наложив сокровенного молчанья,
Так не допустим умиртвленье братьев!

На рукоятки топора всегда зарубки,
Их рост зависит в ловкости сраженья,
Хотя и создала их прелесть Живы,
Но в этом ли порывы вдохновений?

А без неё не может пламя сердца,
Заколыхаться над смердящим прахом,
Из Агни вытряхнув исколотую  душу,
Чтоб оборотить свои стремленье в пламя!

Но языки его синеют яркой стужей,
А возгорится может только к ночи,
Взметая вверх мучительные путы,
Свой отблеск кинув на поля и рощи..

Давно я заложил коныву  из знанья;
И не тебе рабу, ученьем вопреки кидаться!
Так как ты юн и управляем нашей тайной,
А на поверхности лишь воплощение улыбки,

Мне ли ученья разглашать по закоулкам,
Нас Марс мечами багровея укрепляет!
Юпитер пропаганда и терпенье,
А остальное только вымытое тело.

Так пусть прозреет ослеплено темень,
В том что наш час пробьет из уваженья,
Все что мозолями на спинах создавалось,
Руками многих стёртых поколений.

На то Элоймы расправляют свои перья,
И Миха-Эль нас одаряет своей силой!
А Рафа-Эль лишь чистота сознанья!
В чем Хабра-Эль пути нам просвещает!

А тех кто в неустойке с просьбой, в целом,
Так Ури-Эль тебя настигнет гневом!
И вряд - ли всплеск пророк седой услышит,
Когда твой дух избавиться от тела!

Не вам рабам народом нашим править!
Хоть и всевышней повелел воздвигнуть храмы!
И жертвы приносить раз в месяц,
Как зодчий время источает скалы,

Еженедельного начала исчисления,
Кому Хазан напутствие торжественное скажет,
Другой подхватим песне пенье неотменно,
Когда уста нальются радостью победы,

Так как неколебима наша вера!
Еще создание для общего крещенья,
Недаром повеленья Кира было к славе,
А Дарий истязал себя вопросом,

О том куда отправлено колено,
Всех тех ,кто собирали подаянье,
От Вавилона оставляя только стены,
Так как на свитках имена Медяней.

Чья мысленная память сбита в свитках,
И скипетр с короной нас  венчает,
Лишь тех кто неотступно воздвигает,
Задуманное раболепия разума и мира!
И да проложим светом тропы к жизни!

За управлением века многие в ответе!
На то родская воля наставляет ратных,
А остальные лишь причастие к творенью.

2005 год это одно из моих неудачных и наскоро заброшенных произведений

Эклектика