Первое

Когда-нибудь, морозным ранним утром,
хрустя замерзшей палою листвой,
когда привычно щелкают минуты,
смыкаясь в путь, уже пройдённый мной.

Когда уж, я загадывать не буду,
по прихоти небесного отца
я вдруг остановлюсь -  и все забуду.
И кровь моя отхлынет от лица.

Без всяких там душевных катаклизмов,
без всяких знаков свыше, без тоски
я жизнь увижу сквозь простую призму
того, что у меня есть две руки.

Да, да, не смейтесь, разве это мало?
Есть руки, ноги - я могу шагать.
Чего ж мне с этим так не доставало,
чего мне от небес еще желать?

Зачем рыдать уж чуть ли не до грыжи?
Мне вовсе не затем даны глаза.
Ведь я еще когда-нибудь увижу,
как в небе собирается гроза.

Вдыхая воздух северный упругий,
поставив свой брезентовый альков,
услышу крик гусей, летящих к югу,
и усмехнусь, в костер подбросив дров.

А после будет непременно вечер,
когда вернусь, прошарясь по верхам,
и встречу вас, и мы затеплим свечи,
и нам стаканы прозвенят: "Лыхаим!"

Морозная действительность напомнит:
чего стою - ведь надо же шагать!
Я сделаю два шага… и все вспомню.
И кровь отхлынет от лица опять.

И вновь я побреду морозным утром,
хрустя замерзшей палою листвой.
Привычно вновь защелкают минуты,
смыкаясь в путь, уже пройдённый мной.