Лирика и проза жизни

Я попробовал писать про житейское,
только тянет, почему-то, к романтике.
Надоели суды все третейские
 да забот разноцветные фантики.
Словно пешка, по черным квадратикам,
а так хочется выйти на белое
королем, а не стойким солдатиком
да поймать в ладонь ягоды спелые.
У природы черпать вдохновение,
строки шить серебристыми нитями,
чтобы ангелы душу заметили
да хранили своими молитвами.
Белоснежное братство крылатое,
 снизойдите ко мне, многогрешному,
залатайте мне душу заплатами
 да зашейте стежками неспешными.
Укололи обиды занозами,
но теперь это просто былое.
И строку заковало морозами
и зима назвалася сестрою.
Романтическое представление-
сад заснеженный, небо белесое,
желто-розовое освещение
и покой над старушкой-березою.
Наклонившись под шапками снежными
до земли, убеленной сединами,
ветки спят тихим сном безмятежным
в склепе, созданном ломкими льдинами.
День рисует эскизы холодные,
 дерзко черкает углем да мелом,
ночь заполнит объемы  свободные,
набирая на кисточку смелую
свет неона и отблески пламени
 ламп накала в морозном сиянии,
на полотнище черного знамени
звезды в вечном самосозерцании.
Ведь, по сути, предметы бездушные,
элементов случайных скопления.
Но живем мы, такие послушные,
безголосым вселенским творениям.
Наделяем их мощью и разумом,
подчиняя нелепым движениям
свои судьбы, вменяя в обязанность
быть в ответе за все прегрешения.
Поздравляю себя с возвращением
 в философское русло привычное.
Ну и что, что мозги со смещением
и идеи-то в них непрактичные.
Философия да романтика
много лучше бредовой политики.
В наши головы вносят лишь панику
политологи да аналитики.
Кесарь, глядя в толпу, святотатствует,
дескать, в выборе мы все свободные.
Мы за равенство, паны, мы за братство!
Ну и что с того, что голодные?
Вот и хочется познать исцеление
от гнетущей каждый день безысходности
и родятся вот такие творения
в духе канувшей во мрак старомодности.