Фотограф бабочек, книга стихов 2005-2008 г

Книга вышла из печати

* * *

Слагать стихи, всё побеждая духом,
и о себе блаженно позабыть…
Мой идеал – быть зрением и слухом,
а телом, по возможности,
не быть!

Случись беда, стекло наружу тесни,
я окажусь во власти миража.
Там жизнь как есть. Она не лучше песни.
Она конкретней, как удар ножа.

Как быть мне там, где нет последней строчки,
берущей в плен незрелые умы,
где запятые – сплошь, а после точки
«я» неизменно переходит в «мы»?

       октябрь 2007


 
СЦЕНАРИЙ ЖИЗНИ
 Октава октав
 1.
В далеком детстве я блуждал Колумбом
По огородам, парникам и клумбам
И познавал, на что способен лишь
Без логики блуждающий малыш,
Загадку роста, а потом – цветенья.
Язык имело всякое растенье,
И каждый лепетавший лепесток
Внушал любви божественный восторг.

 2.
Я наблюдал в тени прибрежной рыбу,
Чье тело по малейшему изгибу
Перемещалось по теченью вверх…
Я жил отдельной жизнью ото всех.
Мне взрослых мир был меньше интересен,
Не понимал я их застольных песен,
А междометий пьяный матерок
Я слышать вообще тогда не мог.

 3.
Под крышей у торчащего стропила
Гнездо из глины ласточка лепила.
К июлю неокрепшие птенцы
Летели в парники на огурцы.
Им не хватало силы для полета,
И начиналась у котов охота.
Я палкой гнал котов из огурцов
И плакал, защищая тех птенцов.

 4.
Когда краснели клены у ограды,
И так игре мальчишки были рады,
Я, отрешенно листья вороша,
Уже подозревал, что есть душа,
Растущая, как ствол, листву меняя,
И твердо знал, что жизнь моя земная -
Не все, что есть, что весь я не умру
Что в эту жизнь я прежде вел игру.

 5.
Я как бы помню, жизни был сценарий,
И перед тем, как быть, его сыграли.
Там было хорошо. Здесь роль свою
В спектакле жизни я не узнаю.
Лишь в раннем детстве было все по роли.
Потом меня безнравственно пороли,
И, видимо, в программе вышел сбой.
С тех пор я не в ладу с самим собой!


 6.
Когда в своих поступках ты не волен,
То жизнью этой чаще недоволен.
А был ли счастлив эти я года? -
Скорее «нет…», чем, сомневаясь, «да!»
Совру ли я, не грянуть в небе грому,
Но коль о том же спросишь по-другому:
А был ли я любим? - То мой ответ,
Скорее «да…», чем, сомневаясь, «нет!»

 7.
Сценарий я забыл, следы запутал,
Не расплатился по последним ссудам,
Хотел, как лучше, а потом вспылил:
Дом не построил, дерево спилил.
А сын растет, хотя и нет контакта.
Жизнь происходит, но случайно как-то,
И шаг широк, и всюду – не туда…
С чем я приду в день Страшного Суда?

 8.
Чем старше становлюсь, тем чаще детство
Я вспоминаю, как священодейство:
Кусты, деревья, травы и цветы –
Я с ними, как с друзьями, был на «ты»!
На сцене быть недолго мне осталось,
Хотел бы отыграть достойно старость,
Последнюю воздавши телу честь,
Сценарий жизни снова перечесть.

 Июнь 2006 г.

В ОТЕЛЕ "ШЕРАТОН"

Продрав глаза в отеле "Шератон",
я был смущён увиденным в начале:
как VIP-персоне мне со всех сторон
в полупоклоне головой качали.

В России так не рады мне нигде,
в каком бы я ни шествовал параде,
улыбки там кругами по воде
не расходились в утренней прохладе.

По мрачной озабоченности лиц,
как щуримся, примериваясь к чаю,
в любой из самых дальних заграниц
сограждан я невольно отличаю.

       апрель 2006






* * *

Нас всё меньше и меньше, и – шаг до беды,
время наши повсюду стирает следы,
как в китайском Харбине, где даже не мстят, -
камнем с русских могил тротуары мостят.

Остров Русский – ау! – бастионы пусты,
не разводят старшины бойцов на посты,
лишь, забывшись, в туман, как имперский сапог,
лижет море Японское – Владивосток!

Под «Прощанье славянки» ушёл гарнизон,
зарастает полынью у штаба газон,
и в казармах разбитых ночуют бомжи,
видя спьяну имперские сны-миражи.

 январь 2007 г.




ВЕШАЛКА ГЕННАДИЯ ЛЫСЕНКО

В Союз писателей повесьте
над вешалкой его портрет,
что так и так, мол, в этом месте
в Застой повесился поэт.

Пусть юных членов литактива,
желающих повесить что,
вдруг покоробит перспектива
здесь вешать шляпы и пальто.

       май 2008 г.

ПАМЯТИ ПОЭТА
АЛЕКСАНДРА РОМАНЕНКО

1.О СУДЬБЕ

Когда уходит в мир иной
Поэт, с которым был ты в дружбе,
То тень от каждой запятой
В его стихах ложится глубже.

Всё, всё иной имеет вид,
И горизонт уходит дальше,
И каждый оборот звучит
Без прежней кажущейся фальши.

Что изменилось? Ничего.
Ни полслезинки, ни полслова,
И только нет теперь его,
Неисправимого, живого.

Седанских ясеней листва
Слетает осенью на землю.
Я слышу прежние слова,
Но жизнь умом, как миг, объемлю.

Я несказанно удивлён
Среди рассеянной печали
Той музыке иных времён
И высших сфер, что прозвучали.

И – тишина, конец борьбы,
И зрители благоговейно немы…
Нет, не из слов, а из судьбы
Поэты делают поэмы!

2. О книге стихов «ПИСЬМА С ВОСТОКА»
Александра Романенко.

Пейзаж наш – провинции заговор,
Здесь мыслей иное течение,
В Приморье не вишня, а сакура,
И это имеет значение.

Абстрактно и как-то безадресно
Мы пишем не песнями – письмами,
И бьётся взволновано радостно
Иное пространство у пристани.

Живём себе напрочь лишённые
Московского горя-величия,
Берёзы – и те у нас жёлтые,
И знаково это отличие.

3.О ПАМЯТИ ВЕЧНОЙ

На мысе Песчаном, на той стороне
И море, и небо в закатном огне.
Он также глядел вечерами туда.
Где неба огонь отражала вода.

По воле того, кто отсюда незрим,
И мы это небо с тобой отразим,
Запутав в сетях стихотворных силков
Струящийся пламень в разрыв облаков.

Коль память потомков, как воздух легка,
Пусть памятник будет – закат и строка
О мысе Песчаном, о той стороне,
О памяти вечной в закатном огне.

 Февраль, июнь 2005

 


ПРИЗЫВ К ГРАЖДАНСТВЕННОСТИ

* * *
страна, в которой все несчастны,
лишь чиркни спичкой – вспыхнет вновь,
стихи по-прежнему опасны,
когда они не про любовь.

* * *
призыв к гражданственности
хмуро
воспринимаю,
я – иной:
я помню, как литература
гражданской кончилась войной.

* * *
когда бы все мы стали вдруг мыслители,
не стал бы мир наш миром благоденствия,
ведь мудрецы по большей части – зрители,
а не актёры, нужные для действия.

* * *
мы чувством долга зря себя терзаем,
когда-нибудь на старости поймём,
что наша жизнь – есть беспроцентный заем,
который, умирая, отдаём.

* * *
       Подражание Лёшке Ефимову
Поэт - трибун, но без мандата,
и краток у поэта слог,
он мыслит шире депутата,
но не весомей, чем пророк.

* * *
по мне так лучше год в отключке
лежать, пред тем, как лечь в могиле,
чем без сознания, под ручки
за стол в президиум водили.

* * *
 Умом Россию не понять…
 Ф.Тютчев

Россия… о чём разговоры?!
без пафоса если – поймёшь,
что все основатели – воры,
герои – разбойники сплошь!

* * *
История не мазохистка,
но возбуждает в этой роли:
всех самозванцкв знала близко
и все вожди её пороли.

* * *
когда от выстрелов толпой
бегут по внутреннему зову,
поэта слово - звук пустой,
хоть сто нолей пишите к слову!

* * *
в полтинник понял окончательно,
лишь затрещала жизнь по шву,
что жить на свете замечательно,
и с удовольствием живу!

ПЕРЕГОВОРЫ

Харбинская красавица Ли-Си,
По-русски называемая Настя,
Ты, как заразу, в сердце не вноси
Надежду легкомысленного счастья.

Улыбчива, легка и длиннонога,
В тебе всё – наше, жесты и слова,
А если и раскоса, то немного,
Акцент и тот я чувствую едва.

Красавицы – они свои для всех,
И общее народов достоянье.
Иную б утомил уже успех,
Тебя ж не тяготит моё вниманье.

Тебе твой муж не равен, как варнак,
Ты рядом с ним балетная принцесса,
Я старый конь, но получаю знак
И становлюсь участником процесса.

Я именно таких всю жизнь люблю.
Но, если это слишком беззаконно,
Я, как щенка слепого, утоплю
Надежду ту, чтоб ты жила спокойно.

Я никогда не движусь напрямик
И лишь слегка настойчивей в повторах.
Вся наша жизнь зависит в этот миг,
Как далеко зайдём в переговорах.

Твою ладонь пожму в своей руке,
Итога нет, всё это подготовка,
Но мы составим два коммюнике,
Один для всех, другой для нас, и только.

 Июнь 2006


* * *

Вадима Кожинова нет…
Пусть не велик, не вечен,
Любой им названный поэт
Был публикой замечен.

И в каждом – Родины простор,
И в каждом – искра божья…
Увы, серьёзный разговор
Вести сегодня сложно.

И тонет критик в луже слов,
Хохмит с бульвара пресса,
И на базаре нет весов,
Чтоб взвесить без обвеса.
 
 ноябрь 2006


* * *
 Р.Н.
Снег пушистый, хороший
мне ложится на плечи,
но под этою ношей
мне шагается легче.

Легче дышится,
длится
жизнь – мгновеньями, снами,
и так хочется слиться
с тем, что где-то над нами,
с тем, что рядом и всюду,
с жизнью, равною чуду,
прошлым и настоящим
снегом,
 косо летящим…
 
 ноябрь 2006

* * *

Подо льдом - журчание ручья …
Вслушиваясь, вникну. Онемею.
Эта музыка пока ещё ничья,
Я хочу, чтоб сделалась моею!

Застолблю себе участок свой,
Может быть, и золото намою…
У кого-то ноты под рукой,
У меня – под коркой ледяною!
      
       2007

* * *
Специалист по чёрному пиару,
 он не латает в кошельке дыру,
а как мужик подваливает к бару,
и пропивает гонорар к утру.

И тает в нём желанье, как ириска,
купить подруге в зиму сапоги,
любовница его, кокаинистка,
вновь за долгами делает долги.

 Но потакая слабости рабыни,
 поглаживая груди и живот,
 он сам находит счастье в кокаине,
 когда она подолгу с ним живет.

А исчезает - как весною кошка,
он забывает свой нехитрый быт:
в остатках кофе зацветает ложка,
в остатках тех, что ею не допит.

Во все те дни, пока она исчезла
и пишет он, поглядывая в тьму,
наброшенный халат на спинку кресла
так и висит, не нужный никому.

Когда она приходит утром рано,
он тут же слышит – звякает фарфор,
и булькает струя больного крана,
с посудою вступая в разговор…

Не отделяет душ худое тельце
от тех фантомов, что на ней висят…
входя к нему, снимает полотенце
и в кресле облачается в халат.

Так и живут писатель с проституткой
и жизнь свою не делят на двоих,
как по соседству с неприличной шуткой
глубокий смыслом утонченный стих.

 июль2006 г.

* * *
 Е.Д.
Всю ночь июльский дождь в окно
Шумел в смородине и сливах,
О том, как числишься давно
В благополучных и счастливых.

И размягчала влага мрак,
Воспоминаньями не муча,
И молний нарезал зигзаг
Фрагменты тьмы благополучья.

И лишь порой будил разряд
Седую голову в окошке,
И, утешая, плакал сад,
И дождик гладил по ладошке…

 август 2006 г.

* * *
С весны на лето во Владивостоке,
болею я, от мира хоронюсь:
здесь в дождь шипят все тубы-водостоки,
вниз шеей жестяной,
 как птица гусь.

Дрожат кусты, отряхивая капли.
И мелкий мусор, быстро волоча,
И даже щебень
 вниз гребут, как грабли,
метут, как мётлы,
 два больших ручья.
 
 июнь 2006 г.

ОТЦВЕТАЮТ ЛИЛОВЫЕ ИРИСЫ

Там где поймы обширные илисты,
И орлан совершает облёт,
Отцветают лиловые ирисы
В сочной зелени наших болот.

Цапли белые, местные грации,
В придорожной стоят полосе -
Места лучшего для медитации
Не найдёте на этом шоссе.

Где-то лотосы здесь краснокнижные,
Утки с выводком мимо снуют…
И плывут облака неподвижные
Так, как будто совсем не плывут.

 июнь 2006 г.


ПРО ОПТИМИСТА

Когда рушились стены дома,
Против лома не знал приема,
Он сквозь зубы цедил язвительно:
«Жизнь прекрасна и удивительна!..»

Когда память терял по пьяни,
И в кармане кончались «мани»,
Догрызая хлебную корочку,
Повторял он свою поговорочку.

Как итог на его могиле
Говорили все в том же стиле,
Очень просто, но убедительно:
«Жил прекрасно и… удивительно!»

 декабрь, 2005 г.

* * *

 Дальневосточной государственной научной библиотеке в г. Хабаровске

Поэты – они как дети,
Верят, что после смерти их будут чтить,
В кабинетах литературы повесят портреты
И школьники будут стихи на память учить.

Читатели ж – полные либералы,
Предпочитают
 пошлый роман возвышенному стиху,
Перековывая лирические оралы
На детективы и прочую чепуху.

И лишь в губернскую библиотеку
Вхожу я, зная, что рады мне будут там
И как поэту, и как человеку –
И директор, и её креативный зам.

О, мне достаточно и такого признанья,
Ведь я не конченый идиот:
На курсах кройки, шитья и вязанья
Никто не свяжет мне, никто не сошьёт.

И слава богу, что нет там ещё лекала
На деревянный костюм для такого, как я,
Хоть пил я с Моцартом из его бокала
И ел с Шекспиром с его копья!

 декабрь 2006

ГРАФОМАНЫ

Они милы, хотя и странны:
во глубине сибирских руд,
как клептоманы, графоманы
не помнят, где чего крадут.

И только я, читатель Торы,
у врат обители святой
ищу цитаты и повторы,
как будто в этом есть покой!

       2007

ДИВНОЕ - МЕДИТАТИВНОЕ

* * *
мне не бывает скучно вечерами,
я дружбою ничьей не дорожу, -
прильнув лицом к стеклу в оконной раме,
я для стихов сюжеты нахожу.

* * *
случайно, как оговоришься,
не специально, не всерьёз
слагаю я четверостишься...
да и слагаю ли? - вопрос.

* * *
чей разум не знает запретов,
а жизни подарок не мил,
тот в общество мёртвых поэтов,
считайте, до срока вступил.

* * *
в темных окнах вечернего города
кто-то включит и выключит свет -
так и счастье мелькнувшее
 коротко:
вроде было, и вот уже – нет…

* * *
вечереет, и квартал городской
постепенно истлевает в огне –
толи желтою печалью людской,
толи лампочками в каждом окне…

* * *
реальность грубая и сны –
меж ними невозможно тождество,
непоправимо не равны
мой бизнес и мое художество!

* * *
голос буксир подаёт,
и - отлетает мечта...
жизнь состоит не из нот,
жизнь постоянно "не та".

* * *
собаки гавкают в округе,
попеременно и не в лад;
три кобеля одной подруге
о смысле жизни говорят.


КВАРТИРА НА КРЫГИНА*
 
 А.В.Колесову, редактору
 альманаха «Рубеж»

На Эгершельде* вечно сыро,
И кажется, когда туман,
Что с тёплой лоджией квартира
Плывёт в открытый океан.

Во всех шкафах, на книжных полках
Поэты выставлены – сплошь,
Здесь всё в стихах, как ель в иголках,
Так много, что не перечтёшь.

И нет посредственного чтива,
Все стихотворцы – первый сорт,
И вдохновляет перспектива:
Направо – остров, слева – порт.

В своём бессмертии немея,
С живыми не вступая в спор,
Бюст медный Битова Андрея
Глядит над бухтою в простор.

И пью я чай, как в Эрмитаже
Среди пейзажей и гравюр
У друга, Колесова Саши,
На масло мажа конфитюр.

И сладко быть мне в этом мире,
И счастлив я, что невзначай
След в след ступаю в той квартире,
Где Битов с Сашей пили чай.
_________
*Эгершельд – полуостров, окаймляющий с правой стороны Владивостокскую бухту Золотой Рог на выходе из Торгового порта.
 *Крыгина – улица на Эгершельде

 июль 2006 г.

* * *

Луч солнца в дом – я радуюсь лучу.
А если друг – я восхищаюсь другом!
Мне хочется сказать, но я смолчу,
как счастлив и любим
не по заслугам.

Пусть вступит друг мой с корыстью в альянс
и эту жизнь покажет мне с изнанки,
я буду правды свой последний шанс
как комнатный цветок поить из банки.

И правда расцветёт, и друг поймёт,
как хорошо быть с правдою цветущей,
как корысти
раздавливает гнёт,
и как несчастен корыстно берущий.

       23 мая 2008


* * *

Можешь не прятаться в дым сигареты,
Вижу я, вижу с кем ты и где ты.
И не хотел бы, а вижу… но как ты
Держишь победно краплёные карты!

Точно сосчитаны козыри, масти,
В этом раскладе я весь в твоей власти,
Карты упали не так, как хотелось, -
Весь мой расчёт на твою неумелость.

Весь мой расчёт на нетвёрдую руку,
Что пожалеешь, уступишь как другу…
Пей, дорогая, со мною играя,
Может, и станешь постарше другая!

 октябрь 2005 г.

КУКУ - Ю!

Конец борьбе - я брошен чисто,
"ипон!", как говорят в дзюдо.
Ты вышла замуж за парашютиста,
как птица, яйца положив в гнездо.

А я кукую... Мне определяться,
а я не знаю, положить куда
всю жизнь мне так мешающие яйца,
нет на примете у меня гнезда!

Меня любовь не делает счастливей,
а ты, напротив, счастлива, любя.
Куриной слепоты, кувшинок, лилий
цветут цветы в болоте для тебя.

А для меня ни леса нет, ни поля.
Я этой жизнью будто не живу:
меня по жизни гонит злая воля
сплошных куку и новых дежавю.


       17 мая 2008


* * *

Не получается сложить
того, что так легко слагалось,
придумывалось,
 вяло лгалось
и проще мыслилось прожить…

Что вдохновением зовётся –
не покупается,
 не продаётся,
его, как Прометей, крадут
иль, побираясь, тупо ждут…

       январь 2007
 
 
* * *
 Р.Н.
когда, от нежности устав,
суровым стану самураем,
и не отвечу Вам на «ав!»
заливистым весёлым лаем,

когда мой старый номер вдруг
споёт, что он не существует,
и Вы не захотите мук,
и чувства Ваши ветром сдует,

когда расхочется беречь
свидетельства, что был я в мире,
пришлите самураю меч,
он будет делать харакири!
 
 17.04.07

* * *

...снится мне, будто я не валяюсь в яме,
а в Японии живу в городе Тояме
(В.Казакевич, "Жизнь и приключения беглеца",
книга стихов, 2006)

Ярко-красное солнце
в закаты
долго тонет, касаясь воды,
и в прудах разноцветные карпы,
морды высунув, просят еды.

По-японски Тояма не яма,
по-японски та яма - гора.
Долго к смыслу всхожу я,
упрямо
повторяя двустишье с утра.

С беспримерной тоской очевидца
в суд за шиворот слово влеку,
а оно, упираясь, ветвится
и рифмуется через строку.

На горе у восточного храма
одуванчики стали седы,
засевается ими Тояма
до взбивающей пену воды.

Забредут через вечность славяне -
одуванчики!.. Славы цветы
встретят их, как родных, на поляне
у забытой могильной плиты.

       май 2007

АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ, ГРАЖДАНИНУ г. ПЕТРОЗАВОДСКА

в прошлом руководителю очень прогрессивного народного театра, сыгравшего неоценимую роль на заключительной, бескровной стадии гражданской войны на Дальнем Востоке (развал КПСС)

Собака лает. Деревянный дом.
Как с моря, тянет сыростью промозглой.
И – рифма к дому с думой о былом
Гребёт на берег лодочкой двувёслой.

Там прогрессивный в прошлом режиссёр,
Переосмысливая жизнь свою, как Герцен,
Выходит покурить к себе во двор,
Как почвенник махровый с чистым сердцем.

Кто б мне сказал, что это будет он,
Я б не поверил подлому навету,
«Единая Россия» - светлый клон
Мне не даёт быть добрым как поэту!

Жизнь заскорузла, человек устал
Грести с утра за светлую идею.
Из всех, кто был и за борт не упал,
Один лишь я по-прежнему радею.

Один лишь я за всех теперь актёр
И действую один по-идиотски,
А прогрессивный в прошлом режиссёр
Почётный гражданин в Петрозаводске.

       октябрь 2007

ПОД ПАМЯТНИКОМ ДЕРЖАВИНУ

В Петрозаводске под Державиным
стоял я, завистью ужаленный:
его-то памятник заслужен,
а мой – кому он будет нужен?

Ни профсоюзному писательству,
Ни слишком частному издательству…
Стихи сегодня – вроде кражи,
Их сочиняют дети даже.

Припёрся за леса и реки
Читать стихи в библиотеке!
Потом с Крючковым* пить по чарке,
Фотографироваться в парке…

Стоял, заметьте, не икая.
Видать, внимали, не вникая…
______________
*Павел Крючков – сотрудник журнала «Новый мир»
 
       ноябрь 2007


* * *

Вот поэт – Анатолий Бочинин
( а поэт – это Вам не червяк,
подвиг жизни его беспричинен,
как вскочивший на жопе «чиряк»!):

Он – явленье природы. Как дождик
или снег. И такой он – один:
из кармана вдруг выхватит ножик,
вжик по горлу – и нет тебя, блин!

Я боюсь «настоящих» поэтов,
что коварны, как в цирке медведь.
Лучше жить средь вещей и предметов,
чем с явленьями дело иметь!

       14 декабря 2007


* * *
Она любить его не хотела,
вся такая пугливая, нервная лань,
и к утру её гибкое голое тело
каменело: «Отстань!»

Но он заводной, как припев к куплету,
что спьяну поют из последних сил:
дожал,
одержал волевую победу,
и пару голов забил.

Потом уже на своей площадке
она отыгралась по сумме встреч:
била по морде, не сняв перчатки,
когда пытался привлечь.

       декабрь 2007

* * *

Меня не щебет птичий будит,
а сбой больного организма…
Мне хорошо уже не будет,
но я – сторонник оптимизма!

Я говорю себе упрямо,
что рост душе даёт страданье,
что даже смерть – и то не драма,
уход в иное состоянье!

Не беспокоюсь я о славе,
она – гусей надменных гогот,
жить без неё поэты вправе,
а без достоинства – не могут!

       14 декабря 2007

       СТИХИ RU
       1.
Как небо в звёздах, необъятен сайт, но бег трусцой считается здесь благом.
Как молодой, врываюсь я в офсайд. И мне свистят. И сбоку машут флагом.
Здесь олимпийский принцип "Будь здоров!". Участие важнее конъюнктуры.
Уймись, уймись! Не в клубе мастеров, всего лишь - в коллективе физкультуры!
Пусть выполняешь чисто ты подкат, бьёшь из-под ног, не нарушая правил,
никто тебе, по совести, не рад, хоть ты и уважать себя заставил.
Хвалил бы тех, кто обработать мяч на уровне груди не может сходу.
Никто твоих не ловит передач, и дриблинг твой не делает погоду.
       2.
Сужденья дилетантов, бред бабищ, в Ахматову играющих бездарно.
Стих "про любовь", как выдавленный прыщ, не обработан, смотрится вульгарно.
Авангардист. Поклонник твёрдых форм. Бард. Пародист - источник огорченья.
Не помню, что читал: как хлороформ, мне память отключает после чтенья!
В рецензии смотрю я - ё-моё! - там, будто птицы гадили в экстазе.
С годами - точно - будет мумиё. Но я умру как жил - в противогазе!
Зачем я здесь, где каждый одинок, где нет своих, где все чужие твёрдо?
Зачем, коль знаешь, что сказал бы Бог, терпеть насмешки и сужденья чёрта?
       3.
Здесь всё, как в жизни: редкая любовь сквозь череду мучительную буден
несчастному сворачивает кровь, и выход из любви, как подвиг, труден.
Есть честные свидетельства девиц без борзописи вымученной профи
со снимками не битых жизнью лиц. Они бодрят, как кружка с крепким кофе.
Для большинства же творчество - есть путь, уродство изживающих с годами.
Мне страшно иногда в стихи взглянуть какой-нибудь вполне успешной даме.
На рвоту тянет, если патриот заводит одноногую шарманку
и что-то несуразное поёт, для милостыни шапку сняв ушанку.
       4.
Хотел я оду сочинить Мосту. Мосты нужны для тех, кто ищет встречи.
То подбираю музыку не ту, то вдруг фальшиво облекаю в речи...
Полночный мост, как безымянный стих, что звёздами похож на офицера,
меж берегов берегов беспамятства глухих... Что нас объединяет? Долг и вера?
Что заставляет не сдаваться тех, кто подбирает то слова, то ноты
без молодой надежды на успех, оставив вдруг насущные заботы?
И понимаешь, это тоже - жизнь! Бесценная, единственная - рядом!
Неповторимая! И только откажись - в тоску впадаешь грозным водопадом.
       5.
О вечность! Все мы - отблеск твой. Поток времён уносит отраженья,
и, отражённый, мост висит над тьмой, по ряби волн скользя без продвиженья.

       * * *

Одинокая чайка металась у кромки залива,
будто что-то искала и верила: можно найти!
Ты сказала: «Прощай!» - и пошла по песку торопливо,
и какое-то время с той чайкою шла по пути.

Я глядел тебе вслед. И давно уже не было следа
в тот момент, как услышал я, вздрогнув, седой океан:
я стоял средь зимы, попрощавшийся, кажется, с лета,
или даже с весны, погрузившись, как берег, в туман.

«Что со мною?» – спросил у судьбы, по возможности, трезво.
Рассмеялась! И понял я, это не скоро пройдёт…
Жизнь, как пёс приблудившийся, прыгает рядышком резво
и виляет хвостом дружелюбно, мол, вот же я, вот!

Но, не видя тебя, захлебнувшись вином и тоскою,
что есть жизнь? – говорю – не мечта ли она и не бред,
коль тетрадь со стихами на прошлой странице раскрою,
а прочесть не могу, потому что там записей нет?

       15 декабря 2007

* * *

Ты просила прийти на могилу. Играя, просила.
Чтоб с цветами, и чтоб их слезой оросил.
У мечты есть энергия, и направленье, и сила.
Мир реальный, он требует лишь равновесия сил!

Вот и я. Вот цветы. Вот могила и слёзы.
Ты довольна, наверное, что победила в конце?
Как просила, прими от меня две колючие розы,
два пылающих символа страсти и ужас в лице!

       2008

       14 марта 2006, Морское кладбище
       На смерть Е.К.

Смотрю я в гроб оцепенело,
там оболочка лишь твоя…
В том, что могла ты, но не спела
в итоге всех виновней – я!

Ни там, ни здесь, а как бы между
тем, что свершилось и могло б,
я хороню свою надежду,
вложивши сердце в этот гроб.

В тоске последней, бессердечной,
молчу под тяжестью вины,
и сам готовлюсь к жизни вечной,
к той, где мы встретиться должны.
      
       03.01.08


ЛЕГКО И ВЗАИМНО

Литературу, женщину глупую,
в благоговении рыцарском, строгом,
я изучал, как помешанный, с лупою:
ей овладевший мне виделся богом!

Зря! Оказалась доступною девкою,
коль отрешиться от глянца и гимна,
с кем расцветает любовь однодневкою
и увядает легко и взаимно.

       22.06.08 г.

* * *

Разгулялась над окрестностью погодка...
Я гляжу, как в синем небе птица реет,
Как у старого товарища походка
Изменилась, оттого что он стареет.

Грустно мне на этом свете оголтелом.
Не осталось для меня в нём белых пятен.
Был когда-то я хорош и крепок телом,
А теперь я только словом и приятен.

Не доволен я собой, от жизни тошно,
Не влечёт она к себе забытой тайной,
Не гуляется мне в парке, оттого что
Был когда-то он кладбищенской окраиной.

Ощущенья – как у пня в цветущем лете.
Видно, скоро я отсель уже отчалю,
Потому как понимаю, что на свете
Жить нельзя с такой надсадой и печалью.

       10.06.08 г.

СЦЕНАРИЙ СМЕРТИ

1.
Я умру от запоя,
некрасиво умру,
от сердечного сбоя
в отходняк поутру.

Выпив крепкого чаю,
выпав в жёнин подол,
жизнь бесславно скончаю,
завалившись под стол.

Похоронят, зароют,
от жилья в стороне,
бедный холмик с горою
будет памятник мне.

2.
Сценарий смерти готов,
но, подавив рыданья,
хотелось бы несколько слов
сказать мне в своё оправданье.

Я не конченый гад
и вовсе не алкоголик,
просто дьявол мне рад,
подсаживаясь за столик.

А я такой парень-душа
рад ему, рюмку выпив,
разговор веду не спеша:
глядь - а выпили литр!

Естественно, что от дозы такой
смерть наутро мне рада.
Но я ещё молодой, неопытный,
шепчу ей: "не надо!"

Ангелы крыльями бьют,
отгоняют чумную,
и я, выворачиваясь из пут,
объятья её миную.

Выскакиваю на божий свет,
мелко-мелко крестясь и каясь.
Быстро-быстро стихов собираю букет,
от волнения заикаясь.

       январь 2007




* * *

Поэт был трезв, благонамерен, и думать повода не дал,в каких лягушек – не царевен свои молоки он метал. Какие странные напитки,распространявшие парфюм, в момент своей похмельной пытки он принимал от тяжких дум.

Поэта светлые глаголы,как под салютом пионер,как пузырьки от кока-колы,слегка грассировали в «эр».

И я подумал: в самом деле,как на навозе урожай,взрастают перлы в грешном теле,а ты – плодов его вкушай! Дивись на промысел господний,и пусть урок необъясним,живи спокойней и свободней,чем шестикрылый серафим!

       октябрь 2007

* * *

Когда теряешь перспективу, живёшь надеждой новичка, с утра прислушиваясь к сливу вечнопоющего бачка.
Звонишь подруге. Зря звонишь ты: пока не влип, повороти. Она ходила замуж трижды, ей снова хочется пойти.
Включаешь телик - там реклама, пиар влиятельных чинуш, для дам чувствительная драма, для прочих - редкостная чушь.
Когда б имел от жизни пульт ты, где кнопка "стоп" имелась бы, в нежизнь посредством катапульты уйти без боли и борьбы,
Когда бы твёрдо знать, что этот тебе не Богом мир вручён, где жизнь твоя - познанья метод, мир был бы тут же отключён!

       2007


МОЙ ОГОРОД

Гляжу в окно, как цветут ромашки,
Чей цвет пышнее, чем цвет картошки,
Как перепархивают со свистом пташки
Под хищным взглядом домашней кошки.

Намёк живущим: живи с оглядкой,
Свисти поменьше, летай повыше,
И дорожи своей жизнью краткой,
Хоть яркой птицы, хоть серой мыши!

А я, как раб, на горле с колодкой:
Куда уйдёшь ты с такой обузой,
Когда, как тряпка, пропитан водкой,
Не выжатый насухо доброй Музой?

Внизу посёлок, как на ладони:
Там ствол и корни большого древа,
А я живу в его хвойной кроне,
Как сердце местности, где-то слева.

И мой огород, как шедевр искусства,
Не для прокорма, хоть много стоит:
В нём зеленеет моя капуста,
Что тень Горация беспокоит.

       21.06.08 г.

ФОТОГРАФ БАБОЧЕК
Памяти детского писателя Владимира Тройнина

Фотограф бабочек - классический поэт:
Сравнений крылья, всполохи метафор –
Все как в стихах! И выбранный момент
Навек на снимок переносит автор.

Не он творец, он – ассистент Творца
И только честно следует природе.
Не ищет в муках своего лица,
Не говорит о творческой свободе.

Он как ребенок в бабочек влюблен,
Его восторг не догнала усталость –
Сто тысяч снимков!.. О, таких, как он,
В писательском союзе не осталось.

Там все вожди. Там ор стоит и крик,
И нетерпимость белой ниткой шита.
Кто виноват, что делать – он не вник,
По-детски улыбаясь беззащитно.

Столетняя гражданская война
В его душе не истребила веру,
Он знал, что людям красота – нужна!..

Нам остается следовать примеру.
____________
Владимир Тройнин(1937-2006) - в последние годы занимался фотографированием приморских бабочек, не все из которых по сию пору описаны биологами. Он дарил не стихи,а фото какой-нибудь редкой бабочки-красавицы с дарственной надписью. И сам был, как мотылёк-эндемик, редкой ненадуманной метафорой...

       27 мая 2006