Я в имении Михельсона...

                ***


        Я в имении Михельсона,
        Парк запущенный стар и жёлт.
        В глубине его аж до звона
        Жеребёнок тоскующий ржёт.


        Церковь белая сгорбила плечи,
        И стоит на бугре без креста.
        Эта церковь Ивана Предтечи
        Озирает родные места.


        В тишине полевой и окольной
        Я отвесил ей низкий поклон.
        Всё мне слышится гул колокольный
        И прозрачный, малиновый звон.


        Снова тянет меня к благолепью,
        Где столетья наморщили лбы.
        Лошадь, фыркая, звякает цепью,
        И сердито встаёт на дыбы.


        Одиноко дрожит паутина.
        За деревнею - поле и лес.
        Широка голубая холстина,
        До бела отмытых небес.


        В жизни нашей, до слёз одичалой,
        Мы утратили веру и дух.
        На кобыле мосластой и чалой
        Из кустов выезжает пастух.


        Называя кобылу залёткой,
        Ту, чья поступь летит к облакам,
        Он, играючи, длинною плёткой
        Лупит чалую, ох, по бокам.


        Вязнет топот да в золоте прелом.
        Оживают столетья, сочась.
        Эту синюю вечность всем телом
        Я почувствовал вдруг в одночась.


        О, дразнящий багрянец опушек!
        Мне до боли минувшее жаль.
        От корней до ветвистых макушек
        Наплывай, золотая печаль!


        Потемнели уж клочья бурьяна,
        Но горит листопадная вязь,
        Словно буйная кровь Емельяна
        На кленовых листах запеклась.


        Я душой припадаю к наследью,
        Скоро сам буду дряхл и жёлт...
        Обжигая пронзительной медью,
        Жеребёнок тоскующий ржёт.


                27 сентября 1989 г.