Роза

Роза жила на мансарде старого парижского дома. Я – этажом ниже, и мне часто приходилось слышать, как она ходит на каблучках по своей комнате. Вот она направилась к кухне, которая находится точь в точь над моей – крошечная студенческая кухня. Вот она вернулась, наверное, со стаканом сока, к своему старому пианино. Роза любит петь, аккомпанируя себе, то быстрые, то протяжные песни Израиля – родины своих предков. Она недавно поступила в Театральную школу и стала петь ещё чаще. У Розы лёгкая походка и развивающиеся пышные волосы – я вижу, как она ежедневно переходит вечером наш двор, спеша в ресторан, где работает официанткой, чтобы оплачивать квартиру. Квартиры на мансардах самые дешёвые, ибо в них холодно зимой и душно летом, но, в принципе, в Париже всё дорого, в особенности жильё. И для Розы это серьёзные траты, ведь нужны ещё деньги на обучение в Театральной школе. Родители предупредили её, что заплатят только за первый год, ведь они были против её выбора. Им хотелось её видеть адвокатом, дантистом или архитектором – это профессии, – говорили они, – в кино же слишком большая конкуренция. Ну а телевиденье – это пошло...»

Я люблю Розу за её увлечённость своим делом и пленительную открытость. Встречая меня на лестнице, она ещё издали кричит звонко, вскинув руки: «comment ca va»? Я нередко приглашаю её на чашечку кофе поговорить о том, о сём, о последних парижских новостях, о книгах, о театре. Слушаем мы и новые музыкальные записи, за которыми обе следим неуклонно.

 С Розой я чувствую себя раскрепощённой. Не то что на службе. Бывает, что ко мне приходят и сослуживцы, тогда я Розу не приглашаю. Я не хочу, чтобы она умерла от скуки. И какой диссонанс это был бы! Поистине есть вещи несовместимые. Со своими сослуживцами я говорю о политике и бизнесе, то есть продолжаю свой рабочий день. Их голоса раздаются громко и внушительно, точно как в бюро... А Роза – это релакс, умиротворение.

Вот если бы они
говорили тише,
я услыхала бы песню –
ты давно её поёшь,
я знаю.
Трепетные лепестки
твоего голоса
опадают мне на грудь,
но я не могу сложить из них песни,
как из принесённых
ветром
лепестков
не сложить розы.

Завтра мне снова на службу. Я так и не отдохнула с ними, от них. Неужели они никогда не устают быть такими деловыми? Или, работая на компьютерах, они превратились в компьютеры сами? И костюмы на них одностильные – все от Кристиан Диор. Почему не от Сен Лоран, спрашивается? – как сговорились! Роза не такая. Она каждый день сочиняет себе что-то новое – всегда простое, но изящное. Одна пустяковая деталь, как кожаный ремешок на талии, шарфик вокруг шеи или тонкий браслет на запястьи делает её наряд неподражаемым, меняет её всю. Она каждый день перевоплощается. Но это именно она, Роза, пересекает наш дворик сейчас, никто другой!