Невольная обида

                НЕВОЛЬНАЯ ОБИДА

      На цирковой арене шла обычная репетиция. Всадник работал с лошадью высшую школу верховой езды. Его партнер Лебедь – чистокровный арабский жеребец в цирк попал недавно. Он еще не привык к новой обстановке и поэтому упрямился, не желая выполнять сложную фигуру.

      -Лебедь, хватит упираться: все равно будет по-моему! – раздраженно говорил Олег, заставляя коня двигаться правильно. Жеребец настырно топтался на месте. Глубоко вздохнув, Олег еще раз собрал коня. Постепенно укорачивая поводья, он шенкелями продолжал энергично высылать жеребца вперед. Прижав голову к груди, Лебедь исполнил, наконец, пиаффе так, как требовал всадник: попеременно поднимая каждую диагональную пару ног в определенном темпе и словно зависая  несколько секунд в воздухе. Теперь это был настоящий танец. Со стороны казалось, что всадник не прилагает никаких усилий к движениям лошади. Только присмотревшись, можно было увидеть напряжение человека, его сосредоточенное лицо, и хлопья пены на плечах лошади. Оглаживая жеребца по мокрой взъерошенной шее, Олег пустил коня шагом. Устало вытер пот с лица.

     -Это первая часть номера, Лебедь, - серьезно выговаривал он коню. – Нам еще работать и работать! В конце недели выступление. Смотри, не подведи меня!

      Жеребец кивал головой, шумно пофыркивал, радуясь возможности отдохнуть. Среднего роста, изящный и легкий на ходу, он, и, правда, напоминал лебедя. Маленькая породистая голова лошади с длинной, спадающей на лоб чёлкой, с выпуклыми ноздрями  и выразительными глазами плавно переходила в благородно-изогнутую шею. Ноги были тонкими, с четко очерченными сухожилиями и маленькими  твердыми копытами. Выделялся Лебедь и необыкновенной мастью: серебристо-белая холеная шкура лошади мерцала в свете прожекторов.

      После короткой передышки Олег продолжил репетицию. Осаживание, пируэт, перемена ног на галопе…

      Лебедь все чаще останавливался,  мотал головой, пытаясь избавиться от действия повода. Олег заставлял коня поочередно поднимать и вытягивать передние ноги горизонтально до уровня плеч лошади и без малейшего сгиба в колене, плавно опускать их на землю. Это движение называлось испанским шагом и оказалось для Лебедя роковым. Репетиция продолжалась больше трех часов, и жеребец, обессиленный от бесконечных повторений каждого элемента, задерганный поводом, отказался повиноваться всаднику. С непонятным Олегу упорством Лебедь застыл на одном месте. На миг всаднику показалось, что конь перестал доверять ему, и нет той силы, которая заставила бы его это сделать.

      «Ты сам виноват, - твердил Олегу внутренний голос. – Отведи лошадь на конюшню и дай ей отдохнуть».
      - Но этим я покажу ему, что проиграл. Лебедь должен подчиниться мне!
В бешенстве Олег вонзил коню в бока шпоры и ударил хлыстом:
      - Ты будешь работать, строптивая скотина, или нет?!
Лебедь вздрогнул от боли. И уступил. Он выполнил этот элемент безукоризненно. Его маленькие копыта оставляли глубокие и четкие следы подков на песке арены.

      И вот, настал долгожданный день! Лебедь, никогда раньше не выступавший в цирке, не знал, почему люди суетились больше обычного, взволнованно говорили между собой, надевали яркую одежду и до неузнаваемости  изменяли лица. Когда занавес на миг открывался, чтобы пропустить артистов на арену, Лебедь слышал неистовый шум толпы: эти звуки одновременно пугали, и завораживали его. Жеребец начинал пятиться,насторожив уши и недоуменно пофыркивая.

- Ну, чего испугался, дуралей, - смеялся конюх, - это всего лишь аплодисменты.
Подошел Олег, Он был одет в элегантный черный фрак, белые бриджи и сапоги для верховой езды. Его черные волосы были красиво зачесаны назад, лицо напудрено. Сказав конюху, что сам заседлает Лебедя, Олег подошел к лошади. Погладив коня, он стал надевать уздечку на его точеную голову, чувствуя, как невольно дрожат руки.

- Ведь ты не подведешь? Правда, Лебедь? – спрашивал он у жеребца, подтягивая подпруги седла.

      Увидев ослепительный свет и множество людей, окружавших арену со всех сторон, жеребец нервно заплясал на месте. Люди кричали и хлопали. Откуда-то сверху доносилась громкая музыка. Олег выслал коня обычным шагом, давая лошади время успокоиться. Почувствовав твердую руку всадника, Лебедь забыл обо всем, что так напугало его в первую минуту. Конь переступал ногами с такой грацией и совершенством, что зрители вновь оглушительно захлопали.

      С пиаффе жеребец плавно перешел на пассаж – укороченную, очень собранную и ритмичную рысь. Бесшумно двигаясь по кругу арены, Лебедь мгновенно реагировал на малейшее движение повода или шенкеля: четко описывал выполняемый в два следа круг при пируэте, осаживал назад и с места поднимался в галоп. Олег чувствовал себя на высоте. Все шло так, как он задумал. Олег наслаждался успехом в полной мере, считая, что потрудился достаточно, не жалея сил и времени на выездку лошади. Зрители были в восторге от номера! Двигаясь в полном сборе, жеребец демонстрировал безупречные движения на всех аллюрах и совершенство арабской породы.

      И вдруг Лебедь остановился. Всадник безуспешно пытался заставить коня сделать хотя бы шаг. Жеребец лишь недовольно тряхнул головой, переступил ногами и снова замер. В цирке наступила гнетущая тишина. Зрители ждали развязки. Олег не знал, как поступить. В мозгу его лихорадочно билась мысль: почему? Он чувствовал себя таким беспомощным в кругу арены. Уже ни на что не надеясь, Олег ослабил строгий повод мундштука и, ласково похлопав жеребца по шее, сильнее прижал шенкель. Лебедь, к его удивлению, послушно пошел рысью. Вздох облегчения пронесся по залу. Закончив выступление, Олег с радостью покинул арену, спрятавшись от зрителей за кулисами цирка.

      Поздно вечером, когда в цирке восстановились тишина и спокойствие, Олег просил у Лебедя прощения, а жеребец, с аппетитом хрустя свежим сеном, косил на человека большим черным глазом с янтарным зрачком, кивая головой в знак согласия.
                1995год