Ночь Цереены

Устроен бал восточной девой,
Где всем в награду – ночь любви,
Одно условие лишь ставит,
Царица счастья и мечты

Певун, обязан дать ей лиру,
Что б взнесся дух к самим богам,
И на пегасе с гор Памира,
Спустился к праведным ногам.

Толпятся гости в нетерпеньи,
Под вечер ладана мечты,
Все ждут, надеются в сомненьи,
И на устах, одни лишь сны   

И вот пред ними в украшеньях,
Которым равных в мире нет,
Стоит блестя алмазов пеньем,
Царица в золоте побед,

С нежнейших рук, порчою синей,
Свисает изумрудов хор,
И на браслетах черной лильей,
Отгравированный узор.

Шумят власа, Лукавы очи,
Плутовка с блеском озорным,
Манит ресницами порочно,
И губ шептанье вторит им.

Вся в одеяниях востока,
Нарядах солнечных лучей,
Дивнее лазурных потоков,
Атлантов северных морей.

Она их манит, подзывая,
С улыбкой дьявольской влекет,
И вот по плитам к ней шагает,
Уж первый мученик – поет.

Он околдован ожерельем,
Что в такт колышет на груди,
Кожи оливу и волненье,
Вливает в песнь его угли.

И рвется нота в поднебесье,
Звенит рисуя маскарад,
И боги словно бы воскреснув,
В ум насылают прошлый хлад.

Уже виднеются колонны,
Пиры пред битвой роковой,
И стрелы, сонм в ночи бездонной,
Угрюмых звезд, что просят бой.

Царица нежно подзывает,
Певца, пьяненного мечтой
И умилением сверкает,
Ее улыбка в тени той.

Под бархатистою чадрою,
Певец пытается прочесть,
Что им даровано судьбою,
С принцессой ночь иль смерти месть?

Рука упала на дракона
И не успев еще понять,
Два палача в расправу скоры,
Втыкают меч по рукоять.

Фонтаном алым бьются струи
Пенящей, крови молодца,
И оседает на хоругви,
Тело прекрасного певца.

-  ну что же – молвит Цереена, -
есть среди вас еще смельчак,
кто бы сумел спустить селену,
к нам в этот греческий очаг?-

и под завесы пальм выходит,
младой охотник до богатств,
руками чопорно разводит,
и ударяется он в пляс.

Загнуты туфли сарацина,
Обтянут поясом сюртук,
И вышит кожею тигринной
Плащ  у его холеных рук.

На молодых устах повесы,
Играет радостный оскал,
И напевая счастья песню,
Он взвеселить желает дам.

И все кто жаждет ночь с царевной,
Ее умильных теплых ласк,
Глядят на парня злобно, гневно,
Боятся их не встретит час.

Но вот рука Церьи внезапно,
Поднявшись к верху замерла,
И опустившись на перчатку,
Его восторг оборвала.

Хрипя под запахи лаванды,
Еще живой, в ознобе, слаб
Трясется мученик инфанты,
Держа рукой укуса яд.

Под ним змея горя зарею,
Иль черным золотом шипит,
И свой язык толпе раздвоив,
В корзину вновь свою спешит.

Один за вторым, меркнут ряды,
И крики улетают ввысь,
Кто от булата, кто от яда,
Спев песнь тотчас теряет жизнь.

- Это не ново, петь о смехе,
О битвах, слезах и потехе, -
Принцесса вытянув ступню,
Глядит на мантию свою.
Покрыв руку белейшим шелком,
Она проходит средь рядов,
Голодных лиц, и душ рабов,
Они безлики, как иголки,
Среди рассыпанных стогов.

И вот ее коснулись взоры,
Страдальца с каменным лицом,
Чье око молвит приговоры,
А дух не сломлен томным злом.

И на приказ царицы грозной,
Излить горячий огнь души,
Он на нее глядит так просто,
Что слуги шепчутся в дали.

Сам ветер полный любопытства,
Влетает шторы шевеля,
И с содроганьем шевелится,
Язык настенного огня.

И Цереена на перинах,
Подав рукою властный жест,
Под похлопанье перьев длинных,
Плывет к рабу. – молчит певец.

В ней любопытство, зло сменяет,
Она глядит ему в глаза,
И в них одну лишь боль читает,
Они как осени слеза.

Он поднимает руки к небу,
К кровавым ночи куполам,
«Искал давно я уж ответы,
и потому приехал к вам.

Казалось мне, что песни старцев,
Былины, тайные мечты,
Не прославляем мы в рассказах,
И смысл их не зреем мы.

Я возжелал подать вершину!
Как те чьи души, вы свергли,
Но поднебесную долину,
Не встретят ног земных следы

Ведь вы, не слушаете диво -
нагой певец склоняет взор,
и проливает он чернило,
на белый бархатный ковер.

- Все те кто пел здесь, ждали чуда,
Они витали к облакам,
И ангел света нес оттуда,
Сей голос в наслажденье нам.

А вы… - певец глядит на тело,
Прекрасной нимфы и молчит –
Вы услащаете напевом,
Свое чело, свой монолит. -

Тогда, принцесса улыбаясь,
Его касается плеча,
И к самым щекам наклоняясь,
Играет страстию маня.

- скажи еще, где скрыта совесть?
не в этих лампах ли князей,
Кои потрешь и жизни повесть,
Будет в руках простых людей?

И горемыка чарой пленный,
Глядит на милые глаза,
И дух тесниться, покоенный,
Вдыхая пышная власа.

Но вот он видит смех притворный,
Бриллианты глаз, холодней льда,
И снова вид вбирает гордый,
Грудь подтянув, как торс орла.

Его не трогают качанья,
Красивых грудей в свете звезд,
Что  в свете факела шептаньем ,
Огонь отливами разнес.

 -   Я не пою, поскольку пляски,
Не могут сердце охладить,
Тому кто верит в бога сказки,
Можно из них и жизнь сложить.

Вы как вулкан что ржавью манит,
Бурлит сомненьем и влюбляет,
Он к неизвестности манит,
Но подойдешь к нему и тут же,
Тебя в безумьи он спалит.

И вы хотите райских песен,
Что бы коснуться неба пущ?,
По берегам по всем, известно,
Не возрастет в высоты плющ.

Вот ваши руки – он коснулся,
Перстней богатых, диадем, -
Они не раз крови напьются,
И вновь отмоются за тем. –

Взметнулась ручка Цереены,
На подлокотник платины,
И тут же пав с усмешкой пенной,
Скатился наземь раб вины.

И вот закончен пир желанный,
Среди осыпанных чудес,
Сидит на троне долгожданном,
Царица в таинствах небес.

Зефир едва колышит стены,
И факела качают зал,
Плывет устало сквозя мелом,
Луна веранды пьедестал.

И взор царицы льдом пропитан,
Все слышны ей слова отцов
И теплый воздух ночью свитый,
Ее не греет сенью снов.

Она не чувствует услады,
В желанье миром обладать,
И нимб воздвигнутый элладой,
Она готова уж отдать.

Не прелесть лозы виноградной,
Не иноземные дары
Ее не трогают в палатке,
И очи юные мрачны.

Ей виден берег Атлантиды,
Где жертвы в каменном дворце,
В кандалах смерти, тьмой укрыты,
Ходят с улыбкой на лице.

Их бестелесные ланиты,
Обращены к самим богам,
И тех глаза им шлют фииты,
Ибо их песнь сродни мостам

Теснят их остров дики волны
Кипучим гневом бьют дворец,
Они безжизненно покорны,
Несут бездумия венец

Но в вечной ссылке, крутят жернов,
Людской судьбы те мертвецы,
И подгоняя время верно,
Шагают падшие певцы
 
(Они под смерти колыбели,
Круг жизни вертят наших дней,
И напевая неба трели,
Ссылают с выси синих змей.)

И души их полны покоя,
Любови вложенной творцом,
И лишь Цирья в ночи с луною,
Грустит под сказочным дворцом

Кипит волна, поет принцессе,
Но ей не срубишь головы
И вся во звезд елейном блеске,
Церьена грустно ждет зари.