Алые паруса

Он ленинградец. Ее город- Москва.
Он разведенный. Она просто одна.
Маленькую дочь он не видел 5 лет.
Бывшая жена наложила запрет.
Он мучился, страдал и чуть не запил.
Взял себя в руки и себя победил.
Оба артисты, и еще хоть куда.
Ей только 26, ему 32.
Капиталов нет, у него машина.
У нее?… «Алые паруса»  Грина. 
Он был приглашен на первые роли.
Ее приписали ему в партнеры.
И получилась  красивая пара,
Партер, балкон, кричали им “Браво”.
Талант, красоту им дала природа.
В театре аншлаги, у касс тьма народа.
“Есть лишний билетик?”- извечный вопрос.
“Билетов больше нет, на них нынче спрос”.
Верно, приятно быть любимцем толпы.
Знать  в театре не будут пусты.
Интервью прессе, телесъемки, цветы,
Незаметно они перешли на ты.
Их на бис вызывали тысячу раз,
Подогревая этим ажиотаж.
Публика скандирует, бушует зал.
Наконец занавес усталый упал.
Спектакль окончен, огни погасили,
Буркнув «Пока», они врозь уходили.
Работа сближает, целый день вместе.
И время тоже не стоит на месте.
Ему нравилось, если она рядом.
Коснуться руки. «Люблю»- сказать взглядом.
Если он грустил, опустивши глаза,
Пред ним лежал Грин «Алые паруса».
«Грин - моя библия, читай вновь и вновь,
Надежда вернется, поверишь в любовь»
Как-то ждал ее, спрятавшись под навес.
Она пришла с цветами наперевес.
Клумбу в машину, с ветерком прокачу.
Она заупрямилась: «Я не хочу».
Обняв ее, сказал «Ты моя Ассоль!
Я буду звать тебя так, уж ты мне позволь"
Всю ночь они по бульварам слонялись.
А утром в квартире ее оказались.
Вечером пришло «сообщение ТАСС»:
«Мы женимся и приглашаем всех вас».
Все поздравляли, кто-то нервно курил.
А кто-то надежду свою отпустил.
Отшумела свадьба, пришла работа.
Сынок родился, двойная забота.
В честь Грея назвали Артур-капитан.
Воистину славненький был мальчуган.
Театр его встретил как свой своего.
Дети были у всех, но то было давно.
Дамы, жужжа, с него глас не спускали.
Мужчин к нему вообще не пускали.
То руки грязны, то разит табаком,
А то, еще пуще, дешевым вином.
Птенчик подрос, научился летать.
По всем гримерным, ища, с кем поболтать.
Массовка спешила на сцену играть,
Он выяснял сразу: «Кому меня брать?»
Потом школа, аттестат, выпускной бал.
Легко в мореходку экзамены сдал.
Прибежал в  театр, чтоб им все рассказать.
И всех - всех просил себя крестником звать.
«Не спеши уходить, там такой дождь льет».
«В Питер спешу, Балтфлот меня ждет».


Театр на гастроли отправился в Крым.
Какой райский уголок, хоть и не Рим.
Здесь настрой другой, дисциплина не та,
Да и пофилонить можно иногда.
Смены…Неделя здесь, две недели там.
Хочешь, сиди у моря, лазь по горам.
У нее сегодня важный юбилей,
И они пригласили к себе друзей.
Муж ушел рано, сказал, в полдень вернусь.
Уже второй час, но его я дождусь.
Надо бы уйти с пляжа, солнце печет,
И друзья заждались, а он не идет.
Вдруг страшный шум, беготня, крики и смех
Боже мой, и что нашло на них на всех.
Сорвала очки и открыла глаза.
Шла чудо-яхта «Алые паруса».
Кто-то ей пробасил: «Бежим на причал!»
Так вот тот сюрприз, что он мне обещал.
Концы закрепили, трапы спускают,
На баке пираты в кости играют.
«Мы злые пираты, берем в плен всех вас
Грузитесь на борт, мы отвалим сейчас».
Он, в камзоле, в ботфортах, в шляпе с пером,
Веселый, счастливый, бежал к ней бегом.
Мокрым от слез лицом, ткнулась ему в грудь.
«Мадам, Вашу руку, продолжим наш путь».
Грянула музыка, якорь подняли,
И паруса по волнам побежали.
Целый день над ними чайки кружили,
В воздухе на лету крошки ловили.
Как чайки отдались свободе морской.
По лунной дорожке вернулись домой.
Всегда, всегда этот день вспоминали.
Как здорово юбилей отгуляли.
Счастливые дни промелькнут и уйдут.
А злосчастные дни нас сами найдут.
Осень. Здесь ее еще не видали.
От солнца, моря уже все подустали.
В Москве встретил холод и осенняя лень.
Но душу грел Крым и счастливый тот день.
Театр с «Возмездием» сезон открывал.
Дикий аншлаг, перегруженный зал.
Ее роль - младшая сестра Беатрис.
Он любовался ею, из-за кулис.
Девичья фигурка, кудряшки висят.
Кто мог бы подумать, что ей 50.
Вдруг она покачнулась и упала.
Все, умерла,  неотложка сказала.
Удар был смертельным, но он устоял.
Что творилось на сцене, не понимал.
В зале кричали: «Спектакль отменили».
Отдав цветы люди все, уходили.
Он плыл невесомый, не чуя ветрил.
Как горе измерить не видел мерил.
Ах, оставьте, я буду с ней до утра.
Скорая в больницу его отвезла.



Торшер погашен, телевизор молчит.
Согбенная фигура в кресле сидит.
Чусты, как щенки возле кресла лежат,
Полы халата неподвижно висят.
Вся жизнь как в кино пред глазами прошла.
И в каждом кадре была только она.
Как она боялась его потерять.
Как хотела его врачам показать.
Твой кашель пугает, как звериный рык.
Не бойся, жена, я здоровый, как бык.
Может снимок рентгена, или УЗИ?
Я здоров, к ним не пойду, и не проси.
Приду к врачам, они скажут: «Ишь, каков!
Ты же знаешь, я не люблю докторов».
Просмотрел, не он, она была больна.
Если бы понял, до сих пор была бы жива.
Его берегла, себя не щадила.
Семейный тяжкий воз с честью тащила.
За них, за себя держала ответ.
А в доме 2 мужика – прощения нет.
Память устала и просит забвения,
Дай сердцу пощаду, без промедленья.
В прихожей часы грустно пробили 2.
А он все смотрел на портрет у стола.
Не заметил, как к нему сын подсел.
А сын отметил, как отец постарел.
Сын хоронил, бегал в больницу к отцу.
Отпуск не резина, подошел к концу.
К отцу переедут две тетки и брат.
Компания что надо, он будет рад.
Да и я…. "А что ты, Артур-капитан?
Тебя ждут корабли и сам океан!"
"Папа, пойдем, я тебя уложу".
"Спасибо, сынок. Я еще посижу.
А ты иди, отдыхай тебе завтра в путь.
Обо мне не тужи. Уж я как-нибудь.
Знаешь, она здесь, я видел ее тень.
Я не сумасшедший уж ты мне поверь.
Поверь, стоит мне только закрыть глаза,
Ее уносят алые паруса".