Бродячий менестрель

Пролог.
Он тихо шел и что-то пел,
Играл на лютне вверх смотря
На синь небес с тоской глядел,
Плохие чувства прочь гоня.

Ветер чуть дул, морской прилив,
Шумел своим потоком вод,
Вдали корабль сел на риф,
Проткнув камнем себе живот.

Солнце вставало, яркий день,
Вступал в владения свои,
Шипя и корчась ночи тень,
Спускалась в глубь сырой земли.

Рюкзак, поправив, он присел,
Расправил карту здешних мест,
«Ну, наконец, святой Ермел!
Нашлась земля трех королевств.

Там за холмом, за черной мглой,
Есть дивный город Радушид,
Он знаменит большой казной,
Там бедность в радости лежит».

Не ведал странник грань мечты,
Прожив весь век в пучине снов,
Пройдя дорогу доброты,
Попал в ловушку своих слов.

Он тихо шел, чуть-чуть смеясь,
Лукаво в даль на град глядя,
Иную роль ему тогда,
Уже готовила судьба…



Глава первая.
Я менестрель, брожу по свету,
И утешаю бедных дам,
Пишу для них свои куплеты,
Что видел ведаю и вам.

Я слышал много излияний,
Душевных ссор и ярких фраз,
Составил множество преданий,
Про доблесть, честь и низость рас.

Все мы подвержены пороку,
Чужое гнать избрав свое,
Гордость, сродни злому мороку,
Чужое ж мнение мудро.

Все перепалки, склоки в мире,
Что я описывал в трудах,
Покрыты тонким слоем пыли,
Известным каждому в умах.

В забвенье счастье отвергая,
Живем своим забыв про все,
По жизни с честностью играем,
Узрев любовь, – стыдим ее.

Наш ум никчемен и неясен,
Но чувства дарят людям свет,
Порой он страшен и опасен,
Как меланхолия побед.

Пред тем как жить, подумай гласно,
Нужна ль тебе в дороге роль,
Смысл пути всегда напрасен,
Он предрекает нам лишь боль.
              ***
Однажды я заехал в горд,
Ночь тихо двигалась к закату,
Стражник точил огромный молот,
И попросил за вход расплату.

Я заплатил, зашел в таверну,
Позвал бармена выпив пива,
Полюбовался на виверну,
И обмер в миг, увидев диво.

Зашла она, глаза что море,
Волос как солнце днем преярким,
В устах улыбка, в взгляде горе,
На теле плащ эльфийской марки.

Моя профессия повесы,
Словоугодника богатых,
Мне не велит влюбляться в пьесы,
Где чувства есть и нет разврата,

Но в тот момент, Святые Боги!
Я бард, видавший виды счастья,
Не мог скрывать, что мои ноги,
Дрожат при виде сей напасти.

Мой мозг затих, направив русло,
Мыслей моих в сферы мечтаний,
Я с незнакомым сердцу чувством,
Смотрел на образ с созерцаньем.

Она ушла оставив только,
После себя лишь запах мира,
К бармену тихо подойдя,
Я дал ему златую лиру.

- Послушай друг, вот эта фея,
Что здесь была, откуда родом? -
Бармен взглянул с улыбкой змея,
Такие люди тень природы.

-   Принцесса Анна, королева,
Пред тем как мир сменить покоем,
Её родила, но из чрева,
Она чуть вышла в свет живою,

Ей 20 лет, живет в поместье,
Отец – король, Великий Ролок,
Замучил девку с долгом чести,
Женить все хочет, но нет толку.

К ним в двор на дню по 10 принцев
Заходит но, принцесса все же,
Не  любит эти крови, чинства,
И всех мужей терпеть не может.

- Сюда пришла зачем?
- Так просто, любит побыть внутри народа,
Умна и мила, но и грозна,
Коль надо сердце вырвет сходу.

А что… понравилась? Не думай,
Она принцесса ты бродяга,
Можь подсобишь еще чуть с суммой,
-    Хватит с тебя налей мне браги.

Сидя в таверне. В доску пьяный,
Задумал я коварный план,
В нем было множество изъянов,
Но самым страшным был обман,

Не ведав главного при жизни,
Я понял сущность лишь сейчас,
Не надо графом быть и принцем,
Что бы добиться света глаз.

Наш ум порой похож на руны,
Так близок нам и так далек,
В нем сочтены закаты, луны,
Надежда, тайна и упрек,

Коль хочешь ты добиться счастья,
То путь любой здесь близок нам,
Я верил в ложь поддавшись страсти,
Ходя по собственным следам.

Так, не придя душой к согласью,
Я отдал жизнь свою судьбе,
Можно пресытиться и сластью,
Но горечь стала чужда мне.

Вскружив мое младое сердце,
Надеждой в лучшую чету,
Я сам себе подбавил перца,
В чашу с вином, испив воду.

Впервые в жизни встретив нежность,
Любовь, что просто воспевал,
Я осознал всю неизбежность,
И оттого загоревал.

Она принцесса, дама в свете,
Перст всей молвы, душа страны,
А я отброс, что видит беды,
Сквозь ломкость чувств своей вины.

Поплакав вдоволь, изругавшись,
И исчерпав поток идей,
Глупой ранимости поддавшись,
Я стал чуть-чуть повеселей.

Мало кто видит всю интригу,
В делах сердечных, в жизни, снах,
Отдайся только в руки мигу,
И будешь в шаге ты в мечтах.

Так и сейчас я понаделав,
Себе забор душевных грез,
Решил идти вперед и смело,
В сердце, сдавив большой курьез.

Прошу руки и будь что надо,
На гильотину, на костер,
Я не боюсь погибнуть статно,
Любовь ссушила мозга взор.

Тогда был юн я, глуп и вспыльчив,
Но чувство  жило то  во мне,
И в тот же вечер сам я лично,
Просил руки… при короле…


Глава вторая.
На утро рано к королю,
Пришло письмо с печатью крон,
Где было сказано, что принц,
Придет к принцессе на поклон.

Богат, умен, хорош собой,
Манерен, молод, видел свет,
Сейчас он слит с простой толпой,
Чтоб избежать корыстных бед.

В костюме барда ходит он,
По свету в поиске жены,
И слышал, будто местный трон,
Слепит глаза от красоты.

«Ну что ж, король взглянул на пруд,
Пускай идет коли богат, -
А что надет как будто шут,
Так это роскоши разврат.

Причуды знати как всегда,
Стремятся сделать нам сюрприз,
И в одеяньях простота,
Лишь просто временный каприз».

Дремотный день уж шел к концу,
Когда с улыбкой подходил,
Парень веселый ко дворцу,
Увидев стража завопил.

- Ну, пропусти меня скорей, -
Рукой он сделал чванный жест, -
Ты так встречаешь королей?!
Велю распять тебя на крест.

Я ваш король, быстрей давай,
Веди меня к жене моей,
Ты не чурайся, пропускай,
 Не так встречают здесь князей! –

С вершины башни вниз глядя,
Принцесса дивилась ему,
« Вроде простой на вид, хотя,
Возможно, мудр на яву.

Спущусь, пожалуй, посмотрю,
В нем ясно видна доброта,
Отец же ценит чистоту,
Не больше вида серебра».

В испуге страж впустил шута,
Идя чуть сзади все смотрел,
Как будут потчевать плута,
Впустить он зря его велел?

- Его Величество гость к Вам,
Заморский принц. – Веди сюда,
Он может службу сслужить нам,
Хоть и похож на дурака.

- Но он бродяга… - Поспеши,
Не любит знать в дверях стоять,
И по любезней, пой, пляши,
Коли прикажет танцевать.

В поклоне низком страж ушел,
В душе своей перекрестясь
С почтеньем барда в зал завел,
Вновь в ноги низко поклонясь.

Король сощурил взгляд в тоске,
И это принц, не может быть,
Природней гвоздь сидит в доске,
Чем этот знатью может жить.

Камзол дырявый, рукава,
Свисают вниз и юный взгляд,
Да это шут пришел сюда,
Никак воспеть безумства лад.

- Я рад приветствовать Вас друг,
Присядьте рядом, я б хотел,
Проверить наш знакомства круг,
Как ваше имя? – Блайи сэр.

- Вы родом князь? – С эфесских гор,
Моя страна так далека,
Что даже птицы ясный взор,
Ее не видит с высока.

Мне бы хотелось- бард привстал-
Увидеть диво – Вашу дочь-
Ее узреть давно желал,
Душой своей он идя прочь.

Волненье в голосе его,
Шатнуло веру короля,
Он понял тут же в миг кого,
Смел приютить здесь у себя.

- Повременим мой друг, сейчас,
Вы расскажите о стране ,
Где вы родились. Свой рассказ,
Будте добры, поведать мне.

Да, уделите больший толк,
Казне и власти, не любви, -
На барда он глядел как волк,
На жертву, сбитую с пути.

В тот миг вошла во двор она,
Походкой белых лебедей,
Сквозь стражу дивно проплыла,
Остановившись у дверей.

Завидев Анну, трубадур,
Не смог соврать, что он барон,
Печальным стал тут балагур,
И изменил свой пылкий тон.

- Детство мое не стоит слов,
А жизнь моя скитаний путь,
Однако я молю богов,
Чтобы с него мне не свернуть.

Нет, я не князь, не знатный лорд,
Живу не в замках, а в мечтах,
Однако жизненный аккорд,
Мне виден в розовых тонах.

Хоть не могу я предложить,
Принцессе злата - серебра,
Но ввек стараться буду чтить,
Ее душу, позыв добра.

Не важен титул мне и чин,
И ближе смерть, чем жизнь в тоске,
Но сам себе я господин,
Не приклоняюся судьбе. –

Закончив речь свою певун,
Склонил главу, боясь молчать,
Король сощурившись зевнул
- Охрана! Живо, хватит спать.

Ее ты любишь? Докажи,
Сразись за светлую любовь,
Коль победишь – то отдаю,
А проиграешь – пустишь кровь.

Ну что стоишь? Согласен? «Да.»
Убрать принцессу с глаз моих,
Начнем сейчас прямо тогда,
Дать дурню меч, он вроде лих,  –

Принцессу в криках увели,
И войны в тягости сошлись,
- Достигнет кровь сырой земли,
И будет битва не на жизнь.

Двумя руками меч простейший,
Держа на уровни груди,
Бард произнес « Ну что ж милейший,
Давай же стоишь? Иди.

Я не боюсь, меня согреет,
Родное сердце, чистый лик,
Ваша рука бить не посмеет,
Я уклонюсь, ведь не старик».

Заправский воин шутки ради,
Сделал один удар мечом,
Бард увернулся, но некстати,
Споткнувшись, рухнулся пластом.

Подняв беднягу, дав по шее,
Закрыв ворота и прогнав,
Король смеялся с полнедели,
А бард рыдал от зла страдав.

С тех пор принцесса заходила,
В таверну чаще чем всегда,
Его душою полюбила,
И сердцем всем теперь она.

Их диалоги были кратки ,
Но трубадур решил всерьез,
Отбить щитом царя нападки,
В нем новый план искусно рос.

Измыслив все, над кружкой эля,
Он пьяный в смерть в тоске упал,
В главе его летали феи,
Смеясь, он бодро утром встал.


Третья глава.
Лишь ночь сгустилась, месяц выплыл,
И стража вышла на дозор,
Кто-то в саду зеленом тихо,
Скользнул чрез створчатый забор.

Крадясь неясной тенью ловко,
В душе решимость накопив,
С лихою прыткостью, сноровкой,
Бард шел безумство воплотив.

Глаза блестели, страх за чадо,
За жизнь свою ушли в лета,
Осталась цель – души награда,
Ему теперь, она одна.

Плащ, поправляя, запинаясь,
Глядя под ноги и шутя,
Он зрел пороки мирно каясь,
Себя же в ад к судьбе ведя.

Все- все ушло, проходит время,
Но взгляд тот будет вечно жив,
Мы люди редко несем бремя,
Редко наш символ достижим.

Любя ее, сильнее лета,
Чуя предел мечты своей,
Он подходил все ближе к свету,
Что к себе тянет мотылей.

Взобравшись с легкостью пантеры,
К ней на балкон трудно дыша,
Он одолел тяжбы, барьеры,
Что уготовила судьба.

Рукою шторы отодвинув,
Пробрался в комнату, замолк,
Кто-то играл на клавесине,
Чудесно пев и знав здесь толк.

- Принцесса вы ли? – Милый Блайи?!
Как вы пробрались и зачем?!
Ваше лицо полно печали,
Что-то случилось? – Явно. – С кем?

-  Анна пойдемте вместе с светом,
Мы любим, что ж, быстрей, вперед,
Я украду для Вас карету,
И будем в счастье круглый год. –

Всю жизнь свободно проболтавшись,
И научившись говорить,
Бард речь вел сильно запинаясь,
В порыве был готов вопить.

- Для нас готовы звезды, луны,
Степи и горы, деньги что ль?
Их раздобудем, будут струны,
Будет еда - и хлеб и соль.

Ведь бедность чаще ближе к телу,
Чем обсидиановый доспех,
Вы вряд ли верите пострелу,
Но я познал во всем успех.

Цветы и ветры, ясность, острость,
Да цепкий ум подарит нам,
Свобода – это слово гордость,
Она шагает по годам.

Мы будем вместе. Жить безгрустно,
Это ль не счастье?! Хватит фраз,
Душа моя была так пуста,
Пока не думал я о Вас.

Пойдемте Анна, и не стоит,
Меня тешить игрою слов,
Ночь пеленою сумрак кроет,
Но я познал скерзце богов.

Идем… рассвет нас встретит рано,
Под вечер будет песнь петь,
Нам дух легенд, тайна нирваны,
Так можно жить, и не стареть. –

Принцесса плакала. Руками,
Стирая слезы с кожи юной,
Глядела вверх за облаками,
Что плыли этой ночью лунной.

- Но милый бард, взгляните сами,
Мы разны так, что все в округе,
Нас будут звать никак глупцами,
За то что мы скрестили руки.

Отец мой вряд ли жить захочет,
Узнав, что я ушла с поэтом,
Он непрестанно всюду ропчет,
«Красивый муж, богат при этом».

Развеять миф, что он содеял,
Я не могу по долгу чести,
Неужто он бы так развеял,
Мои мечты без всякой мести…

Я вас люблю, но зовы крови,
Не могут сбить меня с традиций,
Веками властные устои,
Велят жениться мне на принце. –

Дул тихий ветер, шелест трав,
Создал иллюзию дождя,
Броня в душе короны нрав,
Бард начал речь себя крепя.

- Вы видите те сосны, что верхами,
Пытаются затронуть купол неба,
А между тем живут они корнями,
Но это достиженью не помеха.

Ведь каждый, кто затронется рукою,
За верх своей мечты подвластен счастью,
И искра может стать большой звездою,
И мир может погаснуть в одночасье.

Все вечно, но и коротко в природе,
Вся наша жизнь подобна лишь мгновенью,
Нельзя подвергнуть истину невзгоде,
Не возглося причину вдохновенья,

Мы разны положением, но песня,
Порой быстра, порою очень грустна,
И слушать ее тексты – то чудесно,
Хотя они бывают, не искусны.

Бывает солнце радостно лучиться,
И смысл виден четко и наглядно,
А нет его под небом  приключиться,
Не зрим идею лиры- то халатно. 

Так не возможно, чтобы всем,
Было приятно сложен мир,
Нам не упрятаться от тем,
Что нам он дал, устроим пир.

Кто-то рождается сейчас,
А кто-то гибнет в тишине,
То же касается и нас,
Не вечны долги на земле.

А чувство… чувство как и смерть,
Приходит раз и  навсегда,
С него сойти, значит уйти,
От всех идей, чем жизнь полна.

Трава растет, но через год,
Быть может здесь будет овраг,
И незаметно жизнь пройдет,
А мы стоять будем вот так.

Неужто вам важней обряд?
Чем звезды, счастье, глас души,
Ведь жизни путь суров, но свят,
Что изберешь, тем дух теши.

Я менестрель, бродячий бард,
Внутри ж себя, большой король,
Не нужно мне вина и карт,
Чтоб ощутить азарта боль.

Решайте сами, коли Вы,
Мне предпочтете деньги, власть,
То жизнь закончится, увы,
Моя тогда совсем не в масть.

- Но батюшка… - принцесса в плаче,
Состроив мысленный поклон,
Ушла уже к своей удачи,
К словам, что тянут словно сон.

В душе боролось два начала,
Благоразумие и страсть,
Одно другое щекотало,
Сердце хотело низко пасть.

- Вы менестрель, вам все порывы,
Все безрассудно, все легко,
Мотивы же благочестивы,
Редки, как правило, свело.

Я вместе с вами, я открыта,
Любовь сплотила злата круг,
Расплата страшна, но забыта,
Но будь что будет, в путь мой друг.


Четвертая глава.
Мне с ранних лет все говорили,
Беспечный парень, - быть беде,
Они в меня идею вбили,
Стоять всю жизнь на голове.

К чему работать если можно,
Давить на жалость, восхищать,
Вздыхать наигранно нарочно,
Да для людей то благодать.

Я не мошенник, не карманник,
Свой хлеб работой достаю,
Я для народа как посланник,
Я им мечту игрой крою.

Все вижу, чувствую вслепую,
Молчу когда велят молчать,
И за судьбу свою лихую,
Могу с полжизни я отдать.

Коль ты владеешь в полной мере,
Своим талантом нести вздор,
Ты можешь ярко внести веру,
В жизни обычный кругозор.

Ведь если люди верят в сказки,
Так просто сделать им мечту,
Перенести в лад жизни краски,
И в дрянность веру в красоту.

Так уболтав скупого деда,
Что продавал кареты в свет,
Поклялся я сквозь боль и беды,
Сменить всю жизнь свою на нет.

Кой как сломав принцессу к бегству,
Я прыгнул к тройке лошадей,
Отныне чуждый раболепству,
Погнал их с силою чертей.

Мы мчались быстро, но короне,
Сложа руку сидеть не в прок,
И велено было на троне,
Догнать к утру нас точно в срок.

Сам Орлок, собственной персоной,
В карете гнался и кричал,
Его злой крик, - глухие стоны,
В груди принцессы вызывал.

Я подгонял сильней упряжку,
Пред нами высилась гора,
В нее взбираться было тяжко,
Погоня  же была близка.

На камень острый и огромный,
Мы налетели,  разбив в миг,
Крепленье тройки. И карета,
Помчалась вниз на царский лик.

Взметнулись щепки, поломался,
Эскорт кареты, пыль кругом,
Сквозь боль и страх я приподнялся,
Откинул доски слыша стон.

Повсюду кровь, тела убитых,
Король с улыбкой смотрит ввысь,
В его глазах тоской разбитых,
Я видел как, смерть гнала жизнь.

Чья то рука, пустые латы,
Принцесса Боже! Как я мог?!
Мне нет прощенья, и расплаты,
Я погубил людей. Злой рок.

Рыдая, шел я средь обломков,
Найдя ее в колени пал,
Она была жива, но долго,
Не сможет жить, взор угасал.

- Анна.… - Постойте, помолчите,
Я не виню вас, знайте друг,
Мы будем вместе… вот возьмите, -
Я взял ее жетон из рук.

Грусть и отчаянье, владели,
Мной в тот момент ее прижав,
Мне нимфы совести воспели,
Как был я черств и был не прав.

- Блайи, послушайте… мы с вами…
Всегда в единстве, бог послал,
Любовь и чувство нам… - руками,
Она взяла златой кинжал.

-   Сколько бы лет  не шло в преданье…
Должны  мы рады быть судьбе –
С безумным криком и страданьем,
Клинок вонзила в сердце мне.

Лицо ее в улыбке чистой,
Дрожь озарила тишины,
Бледнел в закате день цветистый,
Неся ей вечный сон мечты.

Четыре дня  полз я  во бреде,
Кровью, плюясь, сквозь леса гладь,
Давила боль меня  и беды,
Свои не мог не вспоминать.

Без сил и денег, я в горячке,
Подобран был в одном селе,
Месяц лежал в томимой спячке,
И видел только смерть во сне.

Очнувшись, стал я пить от горя.
Меня искал короны двор,
Я не боялся приговора,
Проступок был не искуплен.

Хожу отныне я  по свету,
И рана только на груди,
Мне говорит, что счастья нету,
И что сильнее смерть любви.

Совет вам люди: честь и доблесть,
Всем дорога, но духа пыл,
Мрачит рассудок словно гордость,
В которой смысл я забыл.

Пред тем как жить подумай с толком,
Нам нужен риск средь доброты,
Должна ли елка быть в иголках?
Или в плодах ,коль хочешь ты.

Теперь осталось мне лишь горе,
И вспоминать ее глаза,
Волна, разбитая на море,
Это огромная слеза…

*****

«Жаль парня, вред иль нет, а жаль
Бармен налил ему вина,
Испей, уйдет твоя печаль,
А жизнь: она многотрудна».

Глотнув разок, бард вышел вон,
По облакам плыла луна,
Надев свой черный капюшон,
Подумал вслух:  «Да …жизнь сложна».