Санкт-Петербургские этюды

Белые ночи над Исаакием.
И  факелы ростральных колонн
Поджигают небо, и слепо
Смотрят на движение реки Кресты.
И на канале баржа в объятиях
Ночной тишины видит  сны
О белом паруснике в открытом море.
И на Марсовом поле огни,
Возле которых греются влюбленные
И случайные прохожие, которые выпали
Из жизни вчерашнего дня,
А в новый день еще не вхожи.
И Храм на Крови, который
Не посетил ни разу дух Божий,
Стоит красиво только вдали,
Со стороны Невского и Невы
В разрезе света и тьмы,
Совсем на храм не похожий.

Мост через Неву соединяет Марсово поле
С Петропавловской крепостью.
Ну, просто какая-то нелепость -
Такую красоту пронизывает дождь и туман.
Получается некий обман -
Слияние двух начал, светлого и гнилого,
Духа больного. Просто достоевщина какая-то
Или чертовщина. Перед Смольным Храмом
Мужчина мочится. И купола задрали головы
К звездам.
И так грозно всадник на медном коне,
С простертой дланью прямо к Неве,
Попирает змия, как русский Мессия
Или тиран. И око луны, и золотой свет,
И то ли вопрос, то ли ответ
В камнях площадей и дворцов.
И звон колоколов серебряный,
И обвеваемый ветрами залив.
               
И город нежный так одинок,
Как легкий мазок на усталой картине мира
Или как лира в духовом оркестре
С барабаном и трубой вместе.
Больны каналы, дворцы, храмы,
Словно мемуары расстрелянных
Поэтов с того света.
Здесь Революция упивалась кровью
Старой и новой и, опьяненная ею,
Стала подобна зверю или Крону,
Пожирающему своих детей.
Вот откуда тоска этих теней,
Тихий  плач площадей и фонарей.

И предала подло  город страна
В самый трудный его час,
Как тот искариотский иудей.
И только глас святого Петра
Поддерживал его все 900 дней. 

И как будто реквием слышен
Из этой земли и камня домов и дворцов.
И скорбь, и печаль садов и парков,
И молчаливые арки
То ли побед, то ли поражений,
И Муза поэзии и Гений,
Что проходят по ночному граду,
И чугунные ограды садов, и львы,
И ангелы скорби, и огни фонарей,
Что бросают тусклый свет.
И сердце тает от любви к тебе,
Мой город, мой поэт.