Тени

Ходят тени со мною вместе,
Тени мертвых и тени живых.
Иногда, как тихие песни,
Иногда, как крики больных.

Тень минувшего, детства тени,
Тени слов и тень моих дел,
Будто вечно усталый Гений
Мне сказать что-то очень хотел.

Тени боли и радости тени,
Тень обид  и тени стыда,
Будто это единого звенья,
Будто сон они иль  беда.
 
Тени первых моих  сражений,
Что оставили в сердце след,
Ходят тени моих поражений,
И не вижу теней побед.

Тени ангелов и титанов,
Тени храмов и тени мостов,
Тень проспектов и тень каналов,
Тени крыш и тесных домов.

Там на Пестеля, возле Храма,
Школа первых учебных лет,
Сколько раз меня выгоняли,
В скольких школах остался след

Моих детских битв и скитаний,
Моих дерзких попыток жить.
Были странные эти знанья,
Что пытались в нас насадить.

Тени юности на приколе,
Там у пристани - легкий бриз,
Тень любви моей нежной в школе,
Этот первый робкий эскиз.

При закате солнца в заливе
Возвращаются  лодки домой.
Мы с тобою тогда любили
Этот теплый вечерний покой.

Там на Стачек наша квартира,
Окна пятого этажа,
Тени елей, что ты так любила
Наблюдать сквозь окно не спеша.
 
На стене в доске от машины швейной
Мона Лиза тихо висела,
А еще акварель – «Старый пруд»,
Митрофанова дивный труд.

Том истории Масперо,
Что лежал всегда на столе.
Нибелунгов грозных герои,
Два альбома – Босх и Милле.

Вот друг другу два голоса чуждых
Тютчев с Бродским стоят у стен.
Томик Гейне, всегда так нужный,
Донателло, Мессина, ван Рейн.

Твой портрет, нарисованный мною
(Карандаш на белом листе),
Белый снег, что кружил зимою
За окном в больном феврале.

Тихо в городе, лишь страниц шуршаний
Слышен звук в ночной тишине,
И я вижу тебя, Державин,
Слышу слово твое во мне.

В полудреме ночной сквозь мосты,
Разведенные над рекою,
Там на острове вижу костры,
Словно сполохи ранней весною.

И вокруг, узнаю я лица,
Озаренные светом огня, –
Грозный, Петр, России блудница
И еще кто-то рыжий там.

А у дерева, словно нищий,
Тот с сухою рукой стоит –
Гуталинщик рябой, гуталинщик,
Тараканья улыбка дрожит.

Тени грозных царей восточных - 
Кира, Ксеркса, Сарданапала.
Сейчас уже не припомнить точно
Где конец был, а где начало.

Гоголь с Кафкою – странных два Гения,
Под  туманом белых ночей,
Обнявшись, по проспекту Ленина,
Шли по Пушкину в Царский лицей.

Звуки Генделя, Шнитке звучали
В сердце любящем и больном,
Были радости и печали
Опалёны все тем огнем.

Что мне юную душу грело,
Что влекло меня в вышину,
Что любило и что болело
И что пело мне одному?


И за то, что тебя покинул,
Город мой, в нелегкий твой час,
Буду сам я бездомной тенью
И скитальцем по городам.