Одинокий дом

I

В прекрасном доме, на берегу, каждому было бы уютно. Но это так кажется лишь на первый взгляд. Уже при первом взгляде, дом захватывает дух и бросает тебя в мир грез и необычного, нового, захватывающего.
Высокие стены, казалось, подымаются к самым небесам, а прекрасная башня, которая укрепляла эти стены, была еще выше и скрывалась где-то далеко, в высоте. Снежно-белые облака окутывали дом своими нежными объятьями. Он был не одинок, он жил, любил все, что его окружало. Благодаря его гармонии, на него тут же бросали взгляд прохожие.
Его окна были его глазами, только они давно были закрыты. Может они были закрыты для того, чтобы дом не смотрел в даль, а может, чтоб ему никто не смотрел невинным взором. Но, так или иначе, он стоял во всей своей красе.
И только сядет солнце за морской горизонт, как в одном из окон, в одной из многочисленных комнат начинает пылать уставшая свеча и никто не смеет нарушить молчанье в комнате и тишину за окном, даже ветер.
Раньше в этом доме водопадом проливался звонкий смех и ветром, по каждой комнате, каждом углу, пролетали нежные и ласковые слова, вдогонку той единственной девушке, которая, однажды, здесь жила с хозяином этого прекрасного дома. Их любовь была на столько горяча, что они даже холодной зимой не знали холода, а вот прогулки под луною – это было неописуемо. Когда свет луны сливался с ее телом, казалось, нет ничего прекрасней в этом мире, но, оказалось, все-таки есть – локоны волос на ветру в сочном коктейле лучей луны, не заменят ничего в мире прекрасного, только за один взгляд, а их было достаточно, чтоб очень привыкнуть к их игре, перед взглядом влюбленного.
Они не расставались ни на минуту, ибо столь пламенной была любовь, что едва ли стоило им расстаться, как начинала окутывать душу и сердце тоска и одиночество. А, встретившись снова – все было замечательно, все было, как и прежде – тепло, радость, смех и семейный уют в большом прекрасном, гордо стоящем доме, парящего к самой небесной обители.
Казалось бы, дом был только за то, чтоб в нем жили в тепле и ласке.
Но что-то пошло не так.
Стало тихо и одиноко в доме, утихли ласковые слова, которые так громко произносились, что были слышны даже в самой отдаленной комнате, в башне. Возможно, эти слова слышали ангелы, наслаждаясь ими.
Да только почему-то не уберегли влюбленных.
 
II

Все-таки, одиночество страшнее смерти и герой впадает в вечные споры со всем миром и всеми богами. Ничего не добившись, спор переходит с самим собою. Терзающие мысли не дают покоя не на минуту. И самым ранимым было то, что если все покидают дом этот дом, за дверью тянулась лишь одна пора следов, по дороге, ведущая куда-то в пустоту.
Только старый черный ворон, сидящий на старой ограде, иссохшего от печали сада, скорбно разделял со своим хозяином грусть. Теперь он всегда будет наблюдать, как следы засыпает свежий снег, падающий с низко парящих серых туч. Они летели так низко, что ветки деревьев цеплялись за них, будто хотят отдать все на свете, лишь бы они не уходили прочь. Но тучи насильно вырывались из объятий веток и с насмешкой сорвали один единственный лист; ничтожно оторвавшийся, он плавно танцевал на ветру. Холодные снежинки кружили его в бурном танце природы, а когда музыка стихла, желтый и сухой листик упал, прочти в занесенный снегом след.
Последний след, последний лист, последняя любовь, последнее теплое лето прожитое вместе. Последняя жизнь…
Поздно верить во что-либо.
Сидя в кресле, при горящей свече и открытом окне, остается только вспоминать о том, что было когда-то, тоесть тепло, ласка, любовь и беззаботность.
Снег, снег, снег и грустное настроение.
 

III

Когда ты уходила, мне оставалось лишь наблюдать за брошенными розами, на белом снегу. Алые лепестки одиноко лежали на холодном зимнем покрывале и, глядя на меня, им стало тревожно, от чего и за что с ними так ничтожно поступили. Возможно, они меня поняли, в тот момент, когда с моих глаз упала теплая и прозрачная, словно алмаз, слеза и прожгла собою холод ледяного снега. В тот момент алые близнецы разделили со мною свою боль и безмятежную грусть полета. Только после этого, их ветер, слегка, поднял в небо и тихонько унес прочь так, как ты унесла мою любовь с собою на веки.
Как жаль.
Завтрашний день, для тебя, будет обычный, но для меня нет.
Дверь в твою душу и сердце, для меня закрыто: так напел тихим свистом ветер-бродяга, улетая в бесконечность путей своих неузнанных.
Стоит ли мне жить, стоит ли мне умереть? Я на знаю. Может просто остановиться, отдышаться? Я устал бежать за тобою. Проделав столь долгий путь, расстояньем в жизнь, так и не смог приблизиться ни на шаг к твоим глазам.
Но ночь меня терзала своим темным, злобным взглядом, пытаясь найти во мне что-то такое, чтобы понять, от чего же такой я печальный, почему так тяжело на душе и на сердце.
Судя по настроению ночи, она хотела мне чем-то помочь, да только у столь сильной стихии не нашлось нужных не сил, ни подходов к грусти, которую испытывал я – человек идущий по забытой снежной и одинокой улице, постепенно скрываясь, где-то там, далеко, в пустоте и темноте, поглощающей все, даже воспоминанья. А воспоминанья – это  все, что осталось от прошедших дней, пролетевших в любви и тепле той единственной, что дарила жизнь и ласку.
Хоть я и держал тебя, что изо всех сил, но, увы. Ты вырвалась, с моих крепких и жизненных, как сталь, объятий и растворилась в мире моих грез, навсегда. И куда бы я теперь не пошел, тебя нигде нет.
Что мне делать? Как мне быть? Мне одному очень одиноко.
И растворяясь в мечтах, будет трудно отыскать твою неземную, нежную улыбку, твой нежный и сверкающий взгляд. Даже крик, летящий к тебе вдогонку с ветром, не помог удержать ;золото жизни;.
Прозвучало мое последнее: «Возвращайся! Я тебя жду!»
А в ответ услышал очень печальное и неожиданное. Это было не то, что так хотел услышать однажды, и вообще, к такой смене обстоятельств я не был готов. И вот последние слова долетали уже мне вдогонку (их не забуду никогда, даже если погаснут звезды в небесах, когда все будет против того, чтобы я забыл эти слова), вовек их буду помнить: «Я вернусь к тебе теплым летним дождем, холодным ярко-белым зимним снегом, нежным и легким ароматом душистых весенних цветов (запах алых роз пробудит нежное воспоминанье того дня, когда их лепестки коснулись нежданного свежевыпавшего снега). Осенним желтым листом прикоснусь к твоему нежному телу, и вспомнить, незабываемые места, что были укрытием от всего, чтоб могло испугать нас. Знай, я была бы с тобою вечно, вот только ветер-бродяга, унес высоко в небеса. Здесь так прекрасно, солнце, сад зеленый, здесь спокойно и уютно. Как жаль, что нет тебя со мною рядом. Знаю, скучаешь, в доме, одиноко сидя у окна. Смотришь на огненную ладью, уходящего за чистый морской горизонт, беззаботного солнца. Может эта ладья и есть дорога, ведущая ко мне, в тишину. А ждать тебя я все же буду. Осталось еще немного. Ты только потерпи. Больше никому и ничего знать о тебе, о мне, о небе, не надо. Оставишь свой дом и, как я, с ветром, в небо улетишь. Тебе об этом полночь лучом серым тихо все напомнит. Ты только потерпи немного».

IV

Холодное утро. Солнце еще не пробудило дом от долгого одушевленного сна так, как и мое уставшее от времени, проведенного в одиночестве, тело. Опустошенная разбитым чувством душа, которая вот-вот бы рванулась на яркий свет Вселенной, встало с холодной, ледяной постели, и как всегда, по привычке, к зеркалу и…
Глубоко всмотрелся в него, но так ничего и не увидел в нем. Лишь размытое и слегка ярко-очерченное пятно отразилось в нем.
Но я, не придав никакого значения (меня уже ничего не могло удивить), отошел прочь, от мерзкого куска, отражающего комнату. И отойдя, я с легким ветром, что тихо прогуливался по большому спящему дому, улетел в ту же сторону, по знакомой тебе дороге, по следам, ведущее одиноко из этого непрестанного, уже ;призрачного; дома, который видел призраки любви, расставанья, счастья, смеха и огорченье.
И когда темные тучи рассеялись, яркий свет очертил мне путь, ведущий куда-то высоко, в пустоту, куда ушла однажды ты.
На этом этапе, я покидаю свой мир – свой дом. Теперь в нем всегда будет осень, печаль и одиночество, а ворон, сидящий на старой ограде засохшего сада – страж всего этого.