Ночные радуги

Кто не жил на Севере, едва ли
видел, и никак не мог узреть,
Как на черном небе бушевали 
всех цветов  палитры пасторали
Краски от восхода цвета медь,

До рассветной сини бирюзовой,
проходя сквозь призму белизны
И маня к себе безмолвным зовом,
словно фантастические сны

Молча, но с неистовым призывом:  -
стой, не уходи, смотри в зенит! -
Там сверкала радужным отливом
странная игра, чудесный вид,

Бег по небу волн волшебных красок –
сверху вниз, с заката на восток,
В черном небе радужные трассы
мчались, будто шел по небу Бог,

Сам пока не видимый, но в перьях
райских птиц, колибри и совы,
Мимо наших вер и суеверий,
вероятно, в сторону Москвы.

Там его карающей десницы,
грома и небесного огня
Ждали вавилонские блудницы,
лижущие обувь заграницы,
Совесть, честь и верность не храня.

Там давным-давно забыт обычай
иногда смотреть куда-то вверх,
Вместо соблюдения приличий
жили все какой-то жизнью птичьей,
- Ни орел, ни ворон и не стерх,

Жареный петух, копченый кочет,
птица, позабывшая полет,
Что летать не может и не хочет…
просто в виде жареном живет.

Помнит ли петух о небосводе?
Видел ли небесную дугу?
Вряд ли, но зато, согласно моде
твердо говорил:  - я не могу,

Слушать фантазеров-прожектеров,
верить, будто что-то в мире есть,
То, что я, тупой и жирный боров,
не сумею выпить или съесть!

Никогда живущие в столице,
в грязном утонувшие снегу,
Злобные физические лица
не видали на небе дугу.

Все – от новых выскочек до пьяни, -
той, что заполняет города,
Смысла всяких северных сияний
осознать не смогут никогда.

Банки, пьянки, пабы да пивные…
эдакий зверинец, зоосад,
Черный мир! И радуги ночные
не воспринимает пьяный взгляд.

Сквозь тяжелый рок да буги-вуги,
водку, анашу и героин,
В черном небе радужные дуги 
не способен видеть злобный свин.

Видеть этот свет -  уже не мало.
Сможем ли дожить до тех времен времен,
Где душа б у каждого сияла,
как ночной полярный небосклон?