***

Жизнь собирает
попутчиков,
каждый в своем мирке.
Двое там тоже
развлекали себя
любопытством
друг к другу,
оставляя отметины
будущих чувств.
Разница только
в привычке судить.
Что само по себе
не отличимо.
От усталости,
вдруг, привлекает
другое лицо,
удивительно новое,
на фоне своих
одряхлевших идей.
И те, кто тебя
понимал, уходят...
Пространство
приводит других.
Вначале совсем
непонятно зачем.
Он устал от привычки
все понимать.
Она же свежа,
беззаботна.
В начале...
Чем закончится
их приключение?
Пока ж наплевать
на условности.
Они просто в восторге.
Решаться сквозь страхи,
отдавать свое сердце
святой простоте,
кторую так нелегко
узнавать
и принимать для живого
движения в нас.
Чувства ведь
раньше рассудка
и потому ближе
к истине.
Там, где "люблю"
не слова.
Как объяснить это
тем, кто привязан
из чувства значенья
каких-то погон.
А дальше что?
Снова ложь,
которую так попритерли.
И сквозь этовость
чувства
проверялись так сложно.
Где бы в покое,
обрести свою гавань?
Счастья ли?
Новой заботы?
Радости вместе,
где брызжется солнце,
птицы щебечут
и поцелуи
длинною на вечность.
Время меняло одежды.
Он очень устал,
Она же любила,
напевая мелодию счастья,
ожидая грустила,
не понимая,
почему же в разлуке.
За какую же веру
им уцепиться
и согласовать
с тем, где
бегают мысли.
Там, у людей,
только боль,
конкретно и сразу.
Так, что не до причин.
А что еще, что еще,
выручит, не подведет?
Бегство
и новая ложь.
Значит снова проверить,
как долговечна любовь?
Очень долго,
сквозь ритуалы,
их скуку,
сердце вещует
забытый язык.
И болезнь...
Как избавленье
от того, что
навечно с тобой.
А любовь, а любовь
так неотвязно
напоминает
о невозможности
жить без нее.
Очень по разному,
но не без.
Как мертвым
до смерти.
Потом привыкаешь.
По - детски готовишь
последнюю встречу,
потому что придумал
неизлечимость судьбы.
Так похоже на бегство
от того, что было
любовью.
Можно людям?
Надо, я знаю!
А можно ли простить себя
за уход?
Две вечности
снова в одну.
Трудная радость
и пробуждение
к Жизни
и к ней, той самой,
Любви.