Перрон опустел, и вагоны закрыты...

Перрон опустел, и вагоны закрыты.
Она не приехала, так я и знал.
Цветы в целлофане помялись, поникли,
А сзади шумит равнодушный вокзал.
 
Я вижу у главного входа вокзала
Девчушку ревущую, лет так пяти.
Ревет она, так заливаясь слезами,
Что лужу в туфлях невозможно пройти.
 
На ней интересная серая шляпа,
На губках следы шоколадных конфет,
Ее, оказалось, оставил здесь папа,
Прошла уже вечность — а папы все нет.
 
Малюткин отец не замедлил явиться:
“Прости меня, Дашенька, я опоздал!”
А я не сдержался, чтоб не возмутиться:
“Папаша, не стыдно: ведь это ж вокзал!”
 
Он очень смутился, малюткин папаша,
В волненьи общался со мною на “ты”.
Огромными синими глазками Даша
Смотрела на сжатые мною цветы.
 
Я тоже взглянул: мне какая в них радость?
Одни только мысли дурные о ней,
Одна только горечь в цветах тех осталась,
Избавиться бы от нее поскорей!

Цветы я вручил улыбнувшейся Даше,
(Букет был по росту почти как она):
“Желаю тебе становиться все краше;
Мечтай о хорошем, коль дома одна.
 
Ты радуйся, смейся, грусти и печалься, —
Готовит нередко и злое судьба, —
Но только, прошу, ты всегда возвращайся
К тому, кто так верит и любит тебя!..”
 
1993год