Три народа

"Огнём или влагой, - но только не волей людской, -
Морозами, засухой, - но не искусным мечом, -
Шепнул мне тот голос с забытой и древней тоской, -
Мой город погублен. И стал Океан палачом.
Оливы весной расцветали. Товары везли нам суда.
Покорна была Ойкумена. Но гибельной стала вода..."


Был голос другого народа. И смысл я не слышал, - узрел
На древней плите у подножья горы, что черна.
"Тучнели стада и законным казался удел
Наш править Вселенной..." Но тут прервались письмена.
И древние знаки не смогут поведать их скорбный конец.
Их пастбища стали пустыней. Был к ним беспощаден Творец.


И голосом третьего племени мне самому суждено, -
Хотя и страшусь я, - родиться. Минует немало веков, -
Откроется где-то в пространстве всего на мгновенье окно:
"Мы крылья расправили выше земных облаков
И мысль посылали до крайних пределов земных,
Но смертью нам стала война механизмов стальных."


И шёпот Вселенной нам слышится в ветре и в яростном рёве огня,
И кажется облако - ликом, чумою грозит нам звезда.
...И Голос четвёртый я слышал: "Безумцы не звали Меня.
Не мщенья Я жажду и вовсе не жажду суда.
А души в ничто не уходят, и смерти у Вечности нет.
Ведь тысяча лет - как мгновенье, мгновенье - как тысяча лет."