Про Красную Шапочку

Подопью слегка и за перо.
Жалко – я не Шарль Перро.
Впрочем, всё теперь уже до лампочки.
Расскажу я вам о Красной Шапочке.
Доченькой была она внебрачною.
С детства испытала жизнь собачую.
Всё на ней – скотина и горшки,
Бабке оттаранить пирожки.
Слово лишнее сказать остерегалась:
На скандал нарваться опасалась.
Мать её была страшнее чёрта –
Грубою, тупою и упёртой.
И мужского лишена внимания –
Муж отсиживался где-то в Магадане.
Вот, раз в год, зайдёт какой бродяга,
Дура выставит, для гостя, браги флягу,
Ну, нажрутся, как всегда случается,
А любви никак не получается.
Ей хотелось теплоты, внимания,
Может быть, простого понимания,
Доведёт до белого каления
Это молодое поколение!
Шапка тут как тут: стаканы выставит,
Гостю быстро сапоги начистит,
Крутит жопой перед ним, малая сука,
Ну, а старой видеть это – просто мука.
Беспросветна жизнь деревенская –
Лишена бабёнка счастья женского.
Ни обнимет кто и не помацает.
И она, как волк, зубами клацает.
Что тут скажешь? Хочется и чешется.
Скулы сводит так, что в пору вешаться.
Наливала мужику напрасно:
Пялится на молодое мясо.
Наплевать, как жизнь там заморочится,
Если мамке очень-очень хочется.
Значит, чтобы спрятать все грешки,
Надо срочно стряпать пирожки.
В общем, скоро сказка говорится,
Но пошла до бабки молодица.
Чтобы темы не касаться снова,
Дело было где-то под Тамбовом.
Здесь места, конечно, живописные:
Вкруг жилья стоят холмы лесистые,
А с тропинки только лишь свернёшь –
Непременно в сказку попадёшь.
И живут в той сказке, сразу скажем,
Очень непростые персонажи.
Был один из них зубаст и сер,
Жил себе тихонько, как умел.
Вот за серой внешностью неброской,
Там скрывался жуткий Волк Тамбовский.
Он в своих кругах известен был,
Лишь как людоед и педофил.
И никто из тех кругов не знал,
Был Волчара чистый натурал.
Кто бы знал, кому прибудет счастья,
Но пришлось им с Шапкой повстречаться.
-В лес ко мне пришла какого хрена?
По нужде иль просто охуела?
Не ****и и мозги не еби,
За проход по лесу заплати!
Денег нет? Решим проблему эту,
Ну, хотя бы, с помощью минета!
-Ты сдурел? Какой такой минет?
Мне двенадцать с половиной лет?
Я, Волк, тебя предупреждаю –
Не перестанешь – покусаю.
Я с детства бешенством болею,
Готова стать судьбой твоею!
Вдруг Волку стало неуютно:
Девчонка загибает круто.
Конечно, можно и залезть,
Но на фига ему болезнь?
И отступать – что обосраться.
Решил Волчара побрыкаться.
Я, говорит, - на всё пойду,
Не у тебя на поводу,
А просто так, из убеждений.
В лесу все знают: я – злой гений.
Чтоб нашу тему разрулить,
Скажи скорей, кого убить?
Не то, чтоб я тебя боялся,
Но лучше, чтоб я жив остался.
Мне как-то так привычней будет,
А за привычки нас не судят.
Ещё, не делая акцентов,
Сегодня скидка 5 процентов.
Давно я знаю мать твою.
Стервоза. Хочешь, завалю?
- Без маменьки мне будет худо.
Она – как праздничное блюдо:
Съедят его в последнюю очередь,
А в основном – вниманье дочери.
И как я без неё устроюсь?
Поможешь ты? Скажи на совесть.
Не лесбиянка, не нимфетка,
Ну, кто поддержит малолетку?
Тем более что я больна.
Кому такая я нужна?
Вдруг Волку стало просто ясно:
Вся прожитая жизнь – напрасна.
Загрыз друзей. Загрыз врагов.
И ни детей, и ни щенков.
И он, смахнув слезу с щеки
Спросил: - А с мясом пирожки?
- Облом, - с капустой, - отвечала
И безутешно зарыдала:
Я так затрахалась ходить,
По бездорожью ноги бить.
Обрыбил пирожковый квест!
Бабаня их совсем не ест!
И понял Волк, что жизнь его
Совсем не стоит ничего.
Когда вот так дитя родного
Гнобят маршрутом пирожковым.
День ото дня, из года в год,
Кто ж серого, его поймёт?
Обнимет кто? Облобызает?
А он то думал, доля злая
Ему досталась одному.
Обидно сердцу и уму.
И видя, как рыдает Шапка,
Он всхлипнул:- Ну, а как там бабка?
- Да, бабка что? Хоть поседела,
На наркоту давно подсела –
Лет пятьдесят иль шестьдесят
Все гномы у неё висят.
То их таращит, то их плющит,
А конопля у бабки лучшая.
Так оттопыришься порой,
Что можно снова и домой.
- Так ты ещё и наркоманка?
- Да иногда. Я, блин, за пьянку.
Стаканов десять опрокинешь,
Как будто лет пятнадцать скинешь.
- Так ты как будто малолетка?
- Такое с женщиной не редко.
Нам пятьдесят или двенадцать
Всем нам чуть-чуть за восемнадцать.
- Так баба ты? – Да уж не целка!
Да только не спеши с оценкой.
Сюда послушай, смерть коровья,
Мне это надо для здоровья.
Не чтоб похоть утолить,
А просто так – не навредить.
Не ждав подобного ответа,
Волчара молча чешет репу.
А Шапка пирожки взяла
И по тропе у****ила.
Стоит Волчок и чешет яйца,
А мысли в голове роятся:
Кто виноват? Что делать дальше?
Ведь в Шапочке ни грамма фальши.
Настолько искренна, честна
И беззастенчиво умна.
И, вообще, устал он ждать:
Кого-то надо бы сожрать.
Идти до бабки? Не канает:
Там кодла у неё крутая.
У них свои приколы в жизни –
Чуть встрянешь – могут и от****ить.
В кумаре гном куда сильней,
Чем недостреленный олень.
А их там минимум штук двадцать!
Да на хрен с лохами бодаться!
Тут шли по лесу дровосеки,
Известные как гомосеки.
Волк их не то чтобы терпел,
Но прежде никогда не ел.
Но, бурю чувствуя в желудке,
Воскликнул: - На хрен предрассудки!
Я ненавижу извращенцев:
Педрил и прочих отщепенцев.
Насрать на ваши топоры,
Теперь вы, парни, вне игры.
Сказал и съел. И сказке баста.
Не повезло лишь педерастам.

10.03.2008