Внезапно, неожиданно, из-за угла

Внезапно, неожиданно, из-за угла…
( новогодний полу-эротический триллер )

"Затянутое начало –это полнейший финал
 для всякого порядочного автора, почтенные
 синьоры. Все должно происходить неожиданно,
 начинаться внезапно. И лучше всего из-за угла."
Лудовико Барбитурато,
литературный семинар в Болонье, 1512 год.

1.

Просто беда с этими новогодними авиарейсами. Командир и первейший пилот Теодор Флайер внезапно понял, что забыл заправить самолет в Сеуле и поэтому долететь до Токио вряд ли удастся.
-Как  мы вообще  сумели взлететь без горючего? –подумал он с приятной мрачной внезапностью.
-По привычке наверное, -ответил штурман Чао Зянбай, неожиданно уловивший внезапную командирскую мысль.
-Падать начнем через две минуты, -сообщил он же, без спросу сворачивая "косячок" прямо на рабочем месте. Часть "травки" внезапно просыпалась на приборную доску, но Чао не обратил на это внимания.
-Может дать сигнал бедствия?- вслух подумал командир Флайер.
-Не надо. У выживших должен быть хоть какой-то шанс. А то прибудут пьяные спасатели и утопят их наверняка. Надо дать людям шанс, -Чао довертел "косячок" и любовно осмотрел его под острым углом. –Будешь?
-У меня другие планы, -с внезапной суровостью ответил командир Флайер и неожиданно покинул кабину.
Штурман Чао лишь пожал плечами. Раскурив "косячок" он принялся интенсивно смолить, чтобы нырнуть в Японское море под собственное идиотическое хихиканье.

2.
Самолет спереди был Боингом, а сзади Конкордом. То есть  по классу относился к авиалайнерам средней степени невдолбанности. Потому-то командир Флайер сразу нашел за углом столь необходимую ему стюардессу Шевелину Шмайс. Он внезапно к ней приблизился и последовательно  вытряхнул ее из синего фирменного пиджачка, белой блузки, бесформенного красного лифчика и форменной юбки неопределенного авиационного цвета. Потом трижды попытался вытряхнуть Шевелину из трусиков, но безуспешно.
-Идиот, я сегодня позабыла их надеть, -внезапно сказала стюардесса и неожиданно поправила форменную синюю пилотку, которая от всех этих встрясок слегка съехала на бок вместе с прической и головой.
Командир Флайер недоверчиво осмотрел стюардессу Шмайс со всех сторон и неожиданно убедился в справедливости ее слов.
Внезапный командирский осмотр немного встревожил пассажиров. Конечно никаких внешних повреждений  на фюзеляже стюардессы заметно не было, но кто там ее знает.
Пассажиры внезапно потребовали объяснений от чего лайнер средней степени невдолбанности гневно содрогнулся и неожиданно стал падать вниз. На три минуты позже чем было запланировано обкуренным штурманом.
Командир Флайер предложил не тратить время попусту на глупые вопросы и срочно  заняться групповухой.
-Это не приказ, а рекомендация, -сухо сообщил он, идя на резкое сближение с Шевелиной Шмайс.
-Што ест круппо-вуха? –с внезапной подозрительностью спросила пожилая немецкая дама с внешностью отставной шпионки-неудачницы.
-Подними закрылки и раздвинь шасси, -деловито  пояснила стюардесса Шмайс внезапно состыковываясь с командиром в проходе между креслами для большей наглядности.
-Еще возражения имеются? –на всякий случай спросила она, перед впадением в экстаз, неистовство и все что обычно сопутствует крупным авиакатастрофам.
-Я имею одно возражение, -неожиданно заявил раскормленный англичанин лет 23-х.
-Ну? –холодно поинтересовалась стюардесса. –Излагай, но вкратце. Я не люблю простаивать без дела.
-Когда я был школьником моя бабушка нашла в моей тумбочке мои видеокассеты с моей эротической порнушкой. Она бросила мои кассеты в свой камин и кассеты взорвались, и камин разнесло и голые тетки разлетелись по всему дому. Моя бабушка безуспешно пыталась выставить их вон в течение четырех месяцев.
-На нашем самолете никогда не было каминов, английский малыш, - покровительственно сообщила стюардесса. 
-А эра VHS давно миновала!!! –заорали остальные пассажиры.
-Хорошо, я буду снимать вас на сотовый телефон, -пролепетал английский малыш и неожиданно замолк. Его внезапное молчание и послужило сигналом к началу всеобщей оргии.

3.
Точнее сказать оргия была почти всеобщей. В ней не принимали участие двое. Известный нам укуренный штурман и один из пассажиров. Пассажир был худым высоким ирландцем, носил славную фамилию О' Шонесси  и был католическим священником, а потому не мог себе позволить участия в оргии на борту падающего самолета. Тем более под Новый год.
Словом, пастор сел поближе к иллюминатору, предпочитая смотреть сквозь него на небеса, а не на происходящее в салоне безобразие. О' Шонесси  молился, но не о спасении близлежащих грешников и не о том, чтобы самолет не расшибся о водную гладь и уцелел бы каким-нибудь образом. О' Шонесси просил лишь о личном мужестве при встрече с Курносой косоносительницей. Все мужчины из рода О' Шонесси были бравыми ирландцами и встретили смерть не моргнув глазом. Пастор желал соблюсти славную семейную традицию и сохранить положенную невозмутимость. Когда летишь прямехонько на встречу с предками очень не хочется их подвести. Об этом пастор и молился, но в дело внезапно вмешались адские силы.
Неожиданно снаружи раздался резкий неприятный звук. Пастор оборвал молитву на полуслове из-за чего вышла латинская двусмысленность и увидел черта. Тот уселся на крыле самолета с наглою ухмылкой и пилил крыло на котором сидел при помощи тупой ножовки. Вот откуда этот ужасный звук!
Пастор вежливо постучал в иллюминатор и знаками попытался объяснить черту всю абсурдность подобного поведения: самолет все равно падает. Зачем так стараться и потеть зазря?
Черт вместо благодарности показал пастору язык, гнусно ухмыльнулся и продолжил тупой запил. В результате этого в О' Шонесси взыграла горячая ирландская кровь. Невозмутимости настал конец. О' Шонесси легонечко озверел, ударом ноги вышиб иллюминатор и полез навстречу приключениям. Иллюминаторы на авиалайнерах средней степени невдолбанности нынче делают до жути маленькими и узкими, но пастор был тощ и живо оказался "на улице". Он мудро заткнул  выбитый иллюминатор собственной шляпой, дабы предотвратить разгерметизацию салона. Засучил рукава сутаны и вступил в отчаянную схватку с врагом рода человеческого.
До принятия сана О' Шонесси был одним из первейших бузотеров в Ирландии. В половине Дублинских пабов его до сих пор вспоминают с нескрываемым восхищением.  Получив монументальный пинок под хвост черт немедленно выронил пилу и проникся невольным уважением к противнику. Они сошлись врукопашную и кубарем слетели с недопиленного крыла. Обмениваясь комплиментами и зуботычинами полетели прямехонько в ад. Точнее в ад летел черт, а доблестный пастор не желал от него отставать. Поэтому они следовали одним курсом.
А между тем  авиалайнер средней степени невдолбанности все падал и падал вниз, примериваясь как бы половчее ухнуть в морскую пучину, но тут из Японского моря внезапно высунулся дракончик Годзилла. Стояло приятнейшее предновогоднее утро и никто не обстреливал Годзиллу из самоходных орудий, не пулялся ракетами класса "земля-воздух" и не сбрасывал на голову противных желтых кирпичей. Т.е. Годзиллушка пребывал в распрекрасном настроении и потому аккуратно поймал самолет могучей правой лапкой. Основательно замахнулся и  хрипло прорычав "Эх, ядрить вашу!!"  запулил самолет в сторону Японии. И улыбнулся ему вслед во всю свою широкую зубастую пасть.
-Кажется мы снова летим, -неожиданно сказал командир Флайер, внезапно забарабанив пальцами по левой упругой груди стюардессы Шмайс.
-Не отвлекайся, -недовольно ответила стюардесса не менее внезапно, откуда-то из-за угла. Она как и прежде не любила простаивать без дела. И командир умолк и продолжил свое славное начинание.
В динамиках над головой раздалось идиотическое хихиканье обкуренного штурмана:
-Ребята! Мы летим в Японию на встречу с Санта-Клаусом! Падение временно откладывается.
-У него глюки от травки, -пробурчал Флайер, притормаживая славное начинание.
-Еще слово и я уйду к англичанину! -рявкнула Шмайс.
…………………………………………………………….
А штурман из кабины видел уже отчетливо остров Хонсю. И Токийский залив тоже был на месте. И более чем международные аэропорты Ханеда и Нарита, а так же безымянный частный аэропорт Ивана Семеновича Хашимото "только для своих и очень своих".
-Интересно, а куда лайнер собирается садиться? Если он вздумает грохнуться в аэропорту Хашимото, то Семеныч озвереет и последствия могут быть просто ужасны, -не переставая хихикать думал штурман Чао.
-Но может быть мы расшибемся на подлете, тогда ничего страшного,- оптимистично подумал он же, нервно сворачивая второй "косячок".

4.
А между тем в самом центре преисподней стояли вой и скрежет зубовный. То есть сразу после не слишком мягкой посадки пастор О' Шонесси согнул черта в дугу и уже наматывал ему хвост на рога, когда на шум подвалили местные и в грубой форме поинтересовались какого черта тут, собственно, происходит и из-за чего весь сыр бор. Перспектива предновогодней католической интервенции огорчила нечисть до невозможности.
Рога, копыта и хвосты дружным хором заявили, что живым католикам в аду не место и все прочее, что положено говорить в подобных казусных случаях. И дружно указали О' Шонесси  на дверь. –Зайди попозже!!!
-Щас, -иронически ответил злобный ирландец, пиная под ребра поверженного противника, чтоб не забывал кто тут главный.
О' Шонесси и сам безусловно понимал, что экскурсия в Ад несколько затянулась, но  не собирался уходить с пустыми руками. И потому холодным деловым голосом заявил, что и не подумает убираться. Или пусть освободят большую часть его родни из местных котлов и казематов.
Дело в том, что в роду О' Шонесси  было немало славных воинов, даже чересчур славных. Они в свое время перекровожадничали в битвах и теперь были вынуждены расплачиваться за свою посмертную славу.
Условие пастора вызвало скандал. Гвалт стоял вокруг просто дьявольский.
-Как хотите, -невозмутимо ответил О' Шонесси. –Тогда я остаюсь. Месса через час. Всеобщая явка обязательна.
И черти изумленно стихли.
-Он ирландец! –пропищал маленький рыжий чертенок.
-А упрямей ирландцiв тiльке одны хохлы, -закончил его мысль толстый усатый черт по фамилии Басаврюк.
В результате короткого бесовского совещания О' Шонесси покинул ад в сопровождении дорогих многогрешных родственников. Черти из нечистой вредности забросили всю компанию на необитаемый остров, но находчивые мертвецы клана О' Шонесси даже тут исхитрились отыскать здоровенную лестницу и сердечно поблагодарив хитроумного сородича полезли вверх на небеса. Лестницу на всякий случай втянули наверх и стало крайне тихо.
Оставшись в одиночестве отец О' Шонесси внезапно огляделся. Островок на который его депортировало шкодливое адское воинство был небольшим и совершенно бесхозным. Кажется не принадлежал он ни одной стране и торчал посреди моря с вызывающей независимостью. Со всех сторон до горизонта только море, на небе ни облачка и вдруг из-за угла неожиданно показался Годзилла.
Утро минуло. Дракончика уже успели обстрелять два торпедных катера, один задрипанный миноносец и 8 новеньких истребителей. Поэтому настроение Годзиллы изрядно испортилось и он утратил остатки былого человеколюбия.
Пастор видел все это невооруженным глазом и тем не менее его окликнул:
-Далеко ли ты направляешься, сын мой?
 -Пойду разнесу Токио. Вдребезги, -лаконично пояснил Годзилла и выплюнул сгусток синего пламени, прозрачно намекая на то, что настроен крайне серьезно.
-Нам по пути. Не подвезешь ли? –не отставал пастор.
-И что тебе делать в Токио, если я не оставлю от него камня на камне? –не без сарказма поинтересовался Годзилла.
-Возьму попутку до Осаки, -невозмутимо ответил О' Шонесси.
И Годзилла понял, что ему не отделаться от настырного ирландца.
-Но если по тебе саданут ракетой или кирпичом –ко мне никаких претензий, -честно предупредил дракончик.
-На все воля Божия, -ответил пастор, цепляясь на шипы на спине Годзиллы. Он поднялся по ним наверх и устроился довольно удобно.
Годзилла  был атеистом с самого детства, но спорить с О' Шонесси не стал. Значит такова судьба. Они вдвоем двинутся на Токио, сея ужас и разрушение на своем пути.
А пастор О' Шонесси воспринял молчание Годзиллы на свой лад. До Токио пилить по морю было еще очень и очень прилично. Пастор лелеял надежду за время пути сделать из Годзиллы доброго христианина. За этим интересным занятием он и встретил Новый год.