Иванова

Пуля в шею вошла,
каска сдвинулось наперекос.
И, теряя винтовку,
он увидел лишь отблески неба
глубины неземной.
Поле, речку, над речкою – мост,
и широкие луга
с ковылями пшеничного хлеба.

Пуля в шею вошла,
но бежал он, атака влекла.
И, теряя тепло,
он упал в леденящую лужу,
а в застывшей ледышке,
в синеватом осколке стекла,
отражалась звезда,
приглашавшая новую душу.

Был смертельный бросок.
Развороченный танками фланг.
А потом – темнота,
привкус гари в печати иного.
Вскоре взяли рейхстаг,
вбили в купол простреленный флаг,
но душа далеко,
выше всяких побед рядового.

Вскоре дали медаль.
Людям новую светлую даль.
Был красивый салют и
достойная жизни обнова.
От чего же печаль,
как осенняя промозглая хмарь,
до нутра достаёт
с грязной лужею снова и снова?

Двум смертям не бывать.
Не в безверии шли убивать.
Пулемётною лентой
отстреляно каждое слово.
Чёрная лужа. Звезда.
По улыбке несложно читать
«Приполярная, три,
а фамилия звезды – Иванова»

Был последний бросок.
Развороченный танками фланг.
А потом – тишина.
Не ищите от мёртвых ответа.
Тусклые строчки письма.
Треугольник, трепещущий мак,
в грязной луже лежал,
набухая краями конверта.

Немота, немота.
У солдата – короткая жизнь,
и земля приняла
у межи, поворот - к Хомутово.
Возле каски - пилотка,
в васильках отцветает во ржи:
«Приполярная, три,
а фамилия звезды – Иванова»



19 декабря 2008 г.
г. С-Петербург