Сказки Андерсена. Снежная королева

Начало

Падает снег – ласковый, мягкий, хороший,
там – за окном – снежные розы цветут,
Герда, постой, Герда, не хлопай в ладоши,
это исток…несколько белых минут –
это зачин всей ледяной эпопеи,
где к пустоте сердце стремится и тьме…
ты не поймёшь, ты прочитать не успеешь -
ОН  же ещё сказочку держит в уме…
так хорошо в тихом дворе заоконном,
ходит зима в вязаных белых чулках,
а высоко, в небе, над городом сонным,
стайка трольчат зеркало держит в руках…

это судьба вас воедино связала,
больно вплела в жизни суровую ткань…
поезд ушёл…куревом пахнут вокзалы…
и вместо роз сохнет в горшочке герань


 Снежная королева

Бесстрастной вечности жестокий абсолют
и девочка в затерянном просторе...
Вся жизнь её  –  лишь несколько минут
пред этим бесконечным  "nevermore"
вся жизнь её – из времени веков
ворованные жалкие копейки,
и мальчик (был ли он?), и счастье дураков -
живые розы поливать из лейки…

Ну  кто сказал, что страшная беда -
лишиться брата названного Кая,
пока он это слово "никогда"
руками помертвевшими слагает?
и ОН из вас верёвки будет вить,
ОН видит, как вам хочется, неймётся
чужой любви иллюзию впустить
в свою, что жизнью, кажется, зовётся...



Герда

Что-то, сестрёнка Герда, выглядишь ты устало,
кризис, аврал, цейтноты - жизнь погрустнее сказки...
Как там живётся Каю? Ты ведь его сыскала?
Вечный голодный мальчик? Просит любви и ласки?

Что на обед сегодня? Нежности мёд цветочный?
Крохи обид забытых? Искренность  – в изобилье?
Он говорит, что любит   – чисто и непорочно?
Любит, конечно, Герда...чтобы его любили.

Ты ему пишешь письма, ночью живёшь в онлайне,
и караулишь зорко признаки суицида,
все его закидоны держишь в строжайшей тайне,
это любовь такая, это твоя планида...

Ты ему строчек между жизнь свою уложила  -
дрожь голубиной стаи, смесь из любви и страха...
в общем, спасенье каев  – для герд – золотая жила.
только вот знаешь, Герда, пошли эти каи нах...!


Каю

Колючая вселенная блистает,
как тысяча кинжалов, холодна,
лишь пар живой души отогревает
морозистую клинопись окна

ступени, двери, двор  – глухой колодец,
печально покивают фонари,
и ты  – мой иноверец, инородец,
со стёклышком от зеркала внутри

но  – тёплою гирляндой поцелуи,
но – ласточками пальцы у лица,
но – смётаны на ниточку живую,
но – пойманы на памяти живца...

но слёзною извечною дорогой,
по капле  размывавшей сердца лёд,
ты вымолен  – у дьявола, у бога -
никто уже теперь не разберёт...

мы умерли,  нас нет с тобою, милый,
мы спим, и нам чужие снятся сны,
а мир усталый скапливает силы
для жизни, для любви и для весны


Эпилог

А снег идёт,  и город кротко стих...
законы расстояний непреложны…
но снегопад делю на нас двоих
и  губ твоих касаюсь осторожно…
и сакуры небесной лепестки
всё длят полёт  медлительный и нежный,
и старый Бог глядит из-под руки
и снова  мир оправдывает грешный…