У больничных палат

1.

У больничных палат на нагретый подсолнечный склон
Из надувшихся почек весна хлорофиллом плеснула,
Перебив хлороформа унылый казённый канон,
Оживив на прогулке твои пожелтевшие скулы.

Здесь негромки часы. В них по тихому часу печаль.
Умирать, засыпая – почти засыпать, умирая.
Посмеёшься невольно над тем, что когда-то мечтал,
Вместе с Богом, присев на завалинке вечного рая.

Для того и мечты, чтоб когда-то отречься от них,
И сквозь все наслоения главные вызнать приметы
Неудавшейся жизни, единый билет для двоих
Выдававшей на кассе до Стикса, и дальше – до Леты.

Ты себя проводил, провожая в бессмертье друзей.
Ты уже попрощался на тризнах и в письмах с собою.
Отчего же весна неизбывностью светлой своей
Возвращает тебя, словно после контузии, к бою?

Ты берёшься опять за забытое в спешке перо.
Хороша остановка, когда в ней – пути перемена.
Этот тост – за болезнь. Выздоравливать вредно порой.
В абсолютном здоровье былое туманно и немо.

Лишь на грани рассудка, в бездонную высь заглянув,
И на нервную почву свою опрокинувшись навзничь,
Как младенца в корыте, свою искупаешь вину,
И приемлешь, что есть, понимая: иного не надо.
 
2.

У бессонниц своя, параллельная с жизнью, забота.
Кто пытался уснуть, осознал бесполезность попытки.
Как уснувший богат! Для блаженства нужна ль позолота?
Бесполезнее сна – золотые вещицы и слитки.

Что скопил, что сберёг – самому в этот час бесполезно.
Перед Вечностью вставшим себя ощущаешь средь ночи.
И покажется жизнь не историей долгой болезни, -
Одинокой строкою, невнятных рецептов короче.

У окна постоять, покурить, если вредной привычки,
Несмотря на прещенья седых эскулапов не бросил.
Не любое «нельзя» своеволию дарит отмычки,
Остаётся одно: между Пушкиным выбрать и Бродским…

Не вернётся былое в бессонную явь от лекарства,
Да и в будущем вряд ли покой обретёшь от леченья.
От всего на Земле временами дано отрекаться,
Здесь одно одиночество не признаёт отреченья.

3.

Улиссом ли, улиткой на листе
Растения, склоненного над грядкой,
В блаженной ли животной немоте,
В брожении словесной браги сладкой –
Ты путник в этом мире дел и слов,
До той черты, что с именем известна
Элладе - Геркулесовых столпов,
Психее – хвори, с жизнью несовместной.
Будь благодарен  за печаль и путь,
За парус и весло, волну и небо.
За дерзость до границы досягнуть
И за возможность попрощаться нежно;
Что в жизни для рожденного тебя
Не стала смерть последствием аборта,
Что ныне о душе, как и тогда,
Ты скажешь: Omnia meum mecum porto