Чеслав Милош. Хроника города Порниц

       ЗАМОК СИНЕЙ БОРОДЫ.

     Замок стоит на скале, солёной от прибоя.
     Построен в десятом веке. В мачту каждой лодки,
     плывущей в этот порт во время прилива
     можно попасть выстрелом из арбалета.
     Отлив обнажает тонкую линию рифов.
     Жиль де Лаваль, то-есть барон де Ретц,
     я думаю, был хулиганом, что -то вроде teddy-boy или halb-starke.
     Его отец в 1415 году погиб на охоте -
     охотничий нож не пронзил кабанье мощное сердце.
     И у Жиля было, быть может, слишком много свободы,
     хотя его научили читать и говорить по-латыни,
     понимать и ценить свободные искусства.
     В дурной компании придворных Фальстаффов
     этот щенок стал грозою здешних околиц.
     В 16 лет он женился на Катрин де Тур
     и один из первых вышел на помощь Жанне д Арк.
     Неустрашимый, он был правой рукой Жанны
     и поддержал её, раненую, в битве под Tournelles.
     Но позднее двадцатишестилетний Маршал Франции
     скучал, содержал поэтов и актёров,
     а также "попрал все права, божественные и человеческие", как сообщает хроника,
     здесь, в замке Порниц, предаваясь разврату.
     По приговору суда, светского и духовного, приговорён в Нанте.
     Палач его задушил, но тело не сожгли,
     ибо шесть женщин в чёрных вуалях его забрали,
     чтобы похоронить в освящённой земле.
     Говорят, что семья, архиепископ и герцог из алчности
     убили барона, чтоб овладеть его богатствами.


               GALIPAUD.


      Я прохожу припортОвой уличкой ГалипО.
      Священник ГалипО не был патриотом
      и присягнуть на Конституции отказался*).
      Поэтому он скрывался в гротах и служил мессы
      в домах на вересковом поле. Вооружённая стража - крестьяне
      перекликались условно уханьем совиным.
      Осаждённый, он укрылся в башне замка
      у маркизы Брие-Серрант, пока  корвет "Алкион",
      спасавший бретонских священников, не вошел в эти воды.
      Переодетый матросом, в отчаяньи он смотрел на берег,
      когда корабль под полными парусами выходил из залива,
      миновал остров Noirmourier и взял курс в сторону юга.
      ГалипО умер в изгнании,от тоски, в Сан-Себастьяне.
      И тут возникает противоречие между частным и общим -
      его любили даже те, кто танцевал "карманьолу".

    *)Обычно присягу давали на Библии.


             НАСЛЕДНИКИ


     Маркизу де Брие-Серрант и её дочь Анну
     арестовали за укрывательство священника ГалипО.
     С гордо поднятой головой, не опуская глаз
     сели они в дилижанс - долг чести был исполнен.
     По дороге в Нант, точнее, в Муатье
     пьяные мужики покарали их за гордость.
     Революционный тибунал огласил приговор,
     но они не плакали в камере смерти.
     Когда их привезли к месту казни
     бородатые силачи отбили женщин у стражи.
     Это были матросы корвета "Алкион",
     который бросил якорь у устья Луары.
     Переживая пронзительный ужас этого мира,
     который отнимает девственность тела и памяти
     Анна ушла после смерти матери в монастырь.
     Маркиза гильотинировали в Париже
     за участие в заговоре. Они собирались
     похитить короля прямо перед гильотиной.
     Замок опустел. Но загнездился в нём
     кузнец по кличке Убогий, самый бедный из граждан.
     Месье Лебретон, купец, дал ему двести франков,
     чтобы он убрался из замка, а долг последних наследников,
     пятьдесят тысяч франков выкупил за тысячу двести.
     Теперь получил в наследство замок
     Жубер, фабрикант-суконщик.


               ВАНДЕЙЦЫ.


     О вандейцы неразумные, вы, которых звали бандитами,
     захвативши Порниц, ну, и отомстить  хотели,понятно.
     Расстреляли портного Виау, нотариуса Бонаму, кузнеца Либау
     купцов Тардифф и Мартина, лесника Пуассона, двух корабельных плотников,
     и даже старца Нао, которому было за восемьдесят.
     Но вечер триумфа отметить пьянкой,
     упиться до бесчувствия, как это умеют крестьяне,
     и нигде не выставить стражи?
     В темноте подходит отряд священника-патриота
     они половину вас вырежут, остальных захватят в плен.
     На рассвете в песке пляжа выкопали рвы.
    (Значит, это было во время отлива)
     И двести пятнадцать из вас были отданы крабам.
     А  двести пятьдесят стояли качаясь,
     и из открытых в ужасе ртов стекала слюна.
     Ещё недавно повторяли рассказ
     одной древней старушки: тогда, маленькой девочкой
     она бежала с корзинкой по дорожке над скалой замка
     и вооружённые мужчины грозно её прогнали -
     при расстреле пленников свидетели не нужны.


            МАДОННА СПАСИТЕЛЬНИЦА.


     Были суровые зимы, когда вымерзало вино.
     Когда наступала ночь и по улицам бегали волки.
     Были вечера, когда напрасно
     женщины надевали самые лувчшие платья,
     и на скале собираясь, птиц заклинали.
     Птица видит море внизу, тёмное-тёмное
     и рыжий парус, увлекаемый в борозды волн
     ей кажется водорослью, лица тонущих
     для неё это не лица мужей и любовников.
     Но век за веком протягивала руки
     в гранитной каплИце Мадонна Спасительница.
     Воистину, океан превращает нас в то, чем мы есть взаправду:
     детьми, на минуту притворно ставшие мудрыми капитанами,
     и тогда человечество кажется любимой семьёю
     а тысячелетия засчитываются как день.
     Мадонна, спаси меня, грешна моя жизнь,
     но возврати на желанную землю, дай мне какое-то время.
     Мадонна, я не заслужил, но всё начну сначала,
     ты же не далеко, ты же всегда со мною.
     С опущенной головой, в капюшонах мокрых, босыми,
     думая: почему она спасала меня,
     они шли, чтоб зажечь на её алтаре обещанные свечи.
     Потом пили, орали, женщины беременели.
     А улыбка Мадонны светилась - это по моей воле.


                СЛОВАЦКИЙ.


     О,грустный, о, любимый
     жестоко обманутый здесь.
     Он не дух* вечный революционер, Люцифер,
     что извивается пронзённым зубчатой костью угрем,
     он не так живуч, как угорь, которого об камень
     нужно долго бить головой, пока он не затихнет.
     Грохот и шум тот же, но нет воплощенья.
     Пена отравлена кровью, мёртвый морской паук
     есть только тем, чем есть и больше ничем.
     Поскольку, как пишет Ламарк, напрасно цепочку жизней
     сбивать в журавлиный клин, чтобы муку тел
      демократически преобразить в стремленье и цель.
     Одиноки. Одиноки с нашими дубовыми сундуками,
     луидором, ленточкой, губной помадой
     и эхом колоколов Святого Андрея.
     Когда он здесь бродил тут росли настурции и вереск.
     У друидических валунов паслись небольшие чёрные овцы.
     Нотариусы и купцы построили здесь виллы,
     их ложе-постели, их зеркала с отраженьем высоких причёсок
     и обнажённых плеч над кустистой тенью -
     они скользят по небу в мерцаньи свеч.
     Брат Атессу на возвышенности Луксора!
     Ты не был братом змея, который глядел на солнце.
     Разделены навек сознание от неосознанного.
     Зачем говоришь так много? Всяк, как и ты, дряхлеет.
     ибо жизнь конечна и смерть конечна.
     Держи, вот тебе стаканчик хорошего коньяка.


   Стихотворение посвящено жизни и творчеству великого польского поэта-романтика
   Юлиуша Словацкого(1809 - 1849) В Польше его, наравне с Мицкевичем, называют "вещем", пророком.
   В стихотворении ряд ассоциаций, связанных с его произведениями и жизнью.


                LOUKIANOFF.


     Ежели поселится среди вас чужеземец
     приймите его добром - вы же не знали ни леса,
     где он бегал ребёнком,ни ему дорогих имён
     вы не можете произнести - а всё-таки то, что его (ему дано)
     становится вашим по сути, хоть об этом никто не знает.
     Фотограф под вывеской "Studio Koukianoff".
     Когда-то он был офицером царской армии.
    "Как странно ему здесь поёт океан"  (написано по русски латиницей)
     Он доказал, что и чужой здесь необходим,
     когда из-за трёх поляков свалилось на Порниц несчастье.
     Поскольку к Морису, члену Resistance,
     Пришли в августе 44 года
     (немцы здесь держались аж до конца войны)
     три поляка в мундирах Вермахта
     и предложили сотрудничество и оружие
     в обмен на цивильное платье.
     Проговорился ли кто-то из них своей подружке?
     Немцы взяли заложников и приближалась дата,
     если виновный Морис, сбежавший, не сдастся.
     Тогда Лукьянов начал переговоры
     с майором Потеряйко, русским комбатом.
     Потеряйко надавил на хауптмана Майера
     (именно русские были должны заменить гарнизон немецкий)
      Заложники вернулись. А поляков
      похоронили на кладбище Sainte-Marie.
      Они навсегда превратились в "trois soldats polonais".
      под надгробьем с орлом:"дар самаритян".


         BRITISH  WAR  CEMETERY


      Мелкий дождик впитывается в стриженые газоны.
      Ряд за рядом: имя, фамилия, полк.
      Или кратко:"Солдат, ведомый только Богу",
      читаю:"17 июля 1940".
      Я помню этот день в Вильно на кафедральной площади.
      Тогда "ЛанкастрИя" везла из Франции четыре тысячи солдат.
      Немецкая бомба попала в трубу и корабль развалился,
      разлив маслянистую массу, в которой плыть невозможно.
      Спаслось только сто сорок девять. Трупы погибших
      уносили потоки, и они медленно плыли
      застревая в водорослях у St.-Brevin-Ocean,
      возле Prefailles и здесь, попадая в рыбацкие сети.
      А кроме них - моряки кораблей,жертвы подводных лодок,
      если их выпустили из бездны чёрные клешни омАров.
      Тут, под травою лежат и другие,
      те, кого над морем сносило на парашютах.
      И капитан С. Маковский, тридцатилетний,
      сын Генрика Маковского из Крушвицы.
      А рядом Мюриэль Тамара Бык, Women,s Auxiliary Air Force,
      лежит под камнем со звездой Давида,
     "Наше единственное дитя, любимая доченька"

      Так говорил мистер Рихард, управляющий кладбищем,
     (к нему меня привёл паренёк, подручный мясника):
    - А, эти двое? Он были большими друзьями
      и погибли в последний год войны.
      Их привезли издалёка, из под Пиренеев.
      С какой миссией их послали, неизвестно.
      Мисс Бык была из семьи русских эмигрантов.

      Ты снова ловишь ворон, Маковский! И учитель польского языка
      торжественно декламировал начало *)"Genezis z Ducha":
      "Тут, за моей спиной
      пылают серебряные и золотые склады, набитые слюдой,
      чтобы щиты огромные, приснившиеся Гомеру,
      тут, где отстрелили
      солнце..."
      Маковский не слушал, ему хотелось на футбольное поле.
      Мог ли он предугадать, что впишется в этот пейзаж,
      частицей, и то, что по Лондону бегает Мюриэль Бык,
      его подруга до смерти и после смерти.

   *) Кто автор цитаты? Похоже на "скамандритов". Кто из классиков стал бы отстреливать солнце...


                ПОРТИЦ.


       В порту воняет не только рыбой но и клоакой.
       В кассино*) оркестр, а кроме них - никого.
       Монашки приподнимают хабиты*), плещет волна.
       Для шумных детских колоний вырубили дубняк,
       где некогда были зарыты клады пиратов.
       Пыль, карликовые кусты, высохшие солончаки.
       Пенсионеры на домиках рисуют
       альпийские пейзажи, лилии и эдельвейсы.
       Во время мессы девочка, словно Сивилла,
       переворачивает страницы книги на пюпитре.
       Буквы такие большие, как две ладони.
       Это песнь к Madonne de  Recouvrance
       (Qu,elle protege ce doux coin de la Franse).
        И я попросил Бога - делай со мной, что угодно,
        но я всегда буду тебе благодарен
        даже за бессоницу под мерный шум прилива
        и результат жизни.

                Порниц - Монтегерон, 1960 г.