Пьяные гуси

 Лушка, худенькая горбатенькая бабёнка, жила одна. Дочь её, красавица Рита, выучилась в Москве на инженера, вышла там замуж и теперь, изредка приезжает в гости к матери. На её просьбы, оставить погостить детей на каникулы, Рита всегда отвечает отказом, так как мать по молодости была "не в себе", так говорили о ней соседки.

       Когда Лушка была ещё ребёнком, отец, играя, подкидывал её вверх и не успел поймать. Соскользнув с его рук, девочка упала на пол, и с переломом позвоночника долго пролежала в больнице загипсованной, но её спина на всю жизнь осталась горбатой. Горб, сам по себе, ей не мешал, и она играла с соседскими ребятишками во дворе, не чувствуя какого- либо неудобства от увечья. Когда кому - нибудь из ребят покупали самокат или велосипед, она, неловко подпрыгивая, согнувшись вперёд, как маленькая старушечка, бегала следом за ними, разделяя их радость.

       Маленькая Лушка была подвижным и жизнерадостным ребёнком, и её смех, заразительный и звонкий, как колокольчик, вызывал улыбку у каждого, кто его слышал. Учёба в школе ей давалась нелегко, к тому же безжалостные дети часто дразнили её, и девочка, закончив четыре класса, отказалась ходить в школу.
       Взрослея, Лушка становилась замкнутой и очень нервной. Однажды, во время очередной истерики, она сказала отцу, что ненавидит его за то, что он сделал её "уродом", так в школе её дразнили сверстники. Когда отец внезапно умер, она пропала из дома на три дня, чтобы не быть на его похоронах. Все это время она провела в лесу.

       Подруг у Лушки не было, и общалась она только с матерью и бабушкой, которые её безмерно жалели, и всячески баловали. Свободное время Луша любила проводить в одиночестве за вышиванием или вязанием.

       Однажды, собирая в лесу ягоды, Лушка почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Взяв корзинку, она поспешила по тропинке, ведущей из леса. Вдруг, кто-то сзади схватил её за плечи, развернул к себе и сбил с ног. Напрасно кричала она, вокруг кроме неё и, как выяснилось позже, сбежавшего с острога преступника, никого не было. Обезумевшая, вся в синяках и ссадинах, в рваном платье, она долго бродила по лесу, пока не встретила грибников, которые и привели её домой. Долго после этого дня она не говорила, а лишь мычала, не понимала ничего и пряталась в кладовке, если кто-то заходил к ним. Она разучилась даже улыбаться.
 
Насильника вскоре поймали. Его показали Лушке. Она, с ужасом в глазах, что-то мыча и показывая пальцем в его сторону, грохнулась в обморок. Он, громко хохоча, стал объяснять присутствующим, как с нею позабавился в лесу.

Когда выяснилось, что Лушка беременна, избавляться от ребёнка было уже поздно. Весной она родила дочь, которую назвали Ритой. Девочка родилась здоровенькой, с карими, как у насильника, её отца, глазёнками. Материнство благотворно действовало на Лушку, постепенно возвращались разум и речь. Она оказалась очень заботливой матерью. Рита стала всеобщей любимицей в семье, а разговоры об её отце были запретной темой в их доме.

       Но все это было давно. и теперь Лушка коротала своё одиночество в обществе кошки, козы Зорьки, да недавно купила десяток гусей - белых, важных и очень агрессивных. Место им отвела в кладовке, куда заносила их каждый вечер, а утром выгоняла на улицу пощипать травку и поплавать в речке. В тесной кладовке гуси вели себя шумно, а во дворе гонялись за прохожими, шипели и норовили ущипнуть побольнее. Соседи приходили к ней с жалобами на ее беспокойное хозяйство. В ответ Лушка хватала кочергу или полено, что под руку попадется, и бросалась в атаку. Соседи в страхе отступали, зная её строптивый характер, иногда угрожая отравить её гусей. "Какая хозяйка, такая и животина", - говорили они. От греха подальше, Лушка соорудила небольшой загон и теперь выносила туда своих белокрылых питомцев. Во дворе воцарился покой, если не считать громкого крика гусей.

       Как-то вечером к ней забежала соседка и сказала, что её гуси валяются дохлыми на помойке. "Наверное, кто-то отравил их", заключила она. Лушка, громко рыдая, проклиная незнамо кого, собрала гусей в мешок и бросила их в кладовку, не зная, что теперь с ними делать. Всю ночь она проплакала, кляня свою несчастливую долю. Задремав лишь под утро, она увидела сон, что все её гуси живы и громко гогочут. Проснувшись, она не поверила своим ушам, - в кладовке наяву громко кричали гуси, требуя выпустить их на прогулку. Вскочив, и открыв кладовку, она каждого из них погладила и поцеловала в клюв, накормила и снова вынесла в загон, повесив на него замок, чтобы снова ребятня не выпустила их.

       В соседнем доме уже третий день справляли свадьбу. К Лушке зашёл подвыпивший сосед, чтобы посочувствовать ей. Увидев гусей живыми и невредимыми, он догадался, в чем дело. "Знать, твои гуси тоже погуляли у нас на свадьбе", смеясь, сказал он Лушке. "Говори, не тяни резину, в чем дело?"- зло прошипела она. Сосед объяснил, что у них, однажды, был такой случай. А дело вот в чем: "Вчера моя Нюрка, процедив бражку, гущу с изюмом вылила на помойку, а твои гуси склевали этот изюм и так опьянели, что там же и легли спать". " Так, значит, мои гуси были пьяными?" - едва сдерживая смех, прикрывая рот ладошкой, спросила она. И, не выдержав, громко, как в беззаботном детстве когда-то, рассмеялась. Впервые за много лет соседи услышали, как звонко и заразительно может смеяться всегда сердитая и угрюмая их соседка Лушка.