Бла-бла-бла

Буду жить на селе, посажу и капусты, и репы.
На последний пятак закуплю себе соли в сельмаге.
На исходе времён поржавели истории скрепы
И рассыпался пО ветру пафос казённой бумаги.
Стоит жить для себя, для других – не для этого мира,
Что бредёт по задворкам и в урнах считает объедки.
Если Вечность бессмертие здесь, на Земле, обронила,
То, увы, не в пределах грудной Фарадеевой клетки.
Для бессмертия смерть – неизменная здесь проходная,
В ней жующий вахтёр проверяет личину и пропуск.
Повезут воздержавшихся лифтами в сторону рая,
Всех, кто «за» и кто «против» - допустят до двери напротив.
И закрутятся шестерни вечной, бессменной машины,
Той, что циклом Карно не описана в мире подлунном.
Невозможность придёт – в чём сфальшивили и согрешили
Рихтовать языком упоительным и семиструнным.
Будет кончен завод, и потерян без времени ключик.
Буратино послать не получится даже за пивом,
И костюм от-кутюр будет вроде верблюжьих колючек
Брошен в вечной пустыне потерянно и сиротливо.
Для чего же плодить в комитетах и офисах бланки,
Из проспектов и улиц дневное крутить оригами,
Если все супермаркеты, бары ночные и банки
Не крупнее под лупой, чем банка, пардон, с пауками.
Я в фуфайке заначу на жизнь три рубля за подкладкой,
А на смерть разоряться – шальной атавизм фараона.
От брусники мочёной покажется жизнь кисло-сладкой,
И под кровлей избы приоткроет мне небо икона.
Поведут под конвоем – спою, коль не выдолбят зубы.
Позабудет Правительство – вспомнит сосед по палате.
Здесь огонь отпускают, и воду, и медные трубы
Не в кредит, а бесплатно, тем больше, чем ты виноватей.
Сумасшедший один получить от поэм дивиденды
Может смело рассчитывать в виде инъекций и клизмы.
Мне говаривал клон оживлённой врачами легенды:
Не получится ода – разбей её на афоризмы…
Если стану богат – я построю в песках санаторий
Для уставших от ливней тропических и наводнений.
Афоризмы иссякли. Осталось лишь море апорий.
Ведь, клонируя плоть, не вернуть ускользающий гений.