О, ложь! О, скучное стремление к пороку!..

О, ложь! О, скучное стремление к пороку!
Гортанные взахлёбы: били-били-били…
Протягивая руку сотоварищу, готовься брать за ногу
того, кого сомнения о совести убили.

Игривая распутница, терзая ум, заступит на дежурство.
Дежурство- дежавюрство- протекает мило.
На мраморном столе в потёмках тараканы шустро
съедают винегрет. И в отсветах камина

их тени, вздувшись взвившись чёрными буграми,
кусают проходящих на работу арлекинов.
Те скалятся с исжёлтиной слюнявыми клыками.
Проводятся премиленько. На что ж тогда мякина?

В подземный гараж урча заезжает машина.
В стекле ветровом отражается сплюснутый ветер.
Безногий шофёр, отрезвлённый дорогой, плешивый
остановил свой выбор на мягком комфортном фетре.

Фьюить! Отлетают мечты, свистя соловьём в дымоходе.
На небе лежат наслоения их и потёки индиго.
И птицы летают. Прибитые крылья, боясь непогоды,
являют собой и порок, и функция, и парадигму.

-Вот и кончен рассказ,- скажет уставший рассказчик.
Очки на стол. Рука устало висит вдоль тела.
Рассказ касался лжи и сам был ею- образчик.
И зал расходящийся уже не решит раскрыта ли тема.

Раскатистый гром сотрясёт пси-структуру и раскатится в ноты
до «до», до Доминго, до дикого рыка «Дакоты».
И ****ь потрясённая скинет шубу из шкурок енотов.
И будет страдать до оргазма вполне серьёзной икотой.

Не верю словам! Но слова- это всё, это всё что  мы можем.
Мы ими живём, заменяя любовь, хлеб, похлёбку.
И смысл нашей жизни (и лжи) отравою слов искорёжен,
а нам добавляют, смеясь, для перчика звонкую плётку.

Плетутся интриги. А книги стоят, как солдаты до смерти.
И мы, расписавшись зрачками в пространстве, забыли, забыли, забыли.
Висят тени душ внутри, в паутине сет`и или с`ети,
а всё остальное-
забыли,
забыли,
забыли…