Дьявольский вальс

Кружатся в ликующем танце
В нарядах из черного шелка
Безглазые гладкие лица
С сомнительной пользой и толком.
Безротые дочери ада,
Сыны безволосые ночи
И Дьявол, сидящий на троне,
Безудержны, злы и порочны.
Как будто легки и безвесны,
На деле ж грехом самым тяжким
Отягощены, чем известны.
Над пропастью дьявольским вальсом
Кружатся безликие толпы
И Дьявол, качающий пальцем.

Сын старого плотника, плотник,
Пошедший отцовской дорогой,
Юнец был влеком странным чувством,
Зовущим его от порога.
Покинув родные чертоги,
Он шел на черствеющий север,
Ступая по чистому полю,
Топча зеленеющий клевер.
Над пропастью между горами
Он взмыл, поднимаемый силой,
Взмахнув, протестуя, руками.
Он умер, отдав свою душу
Кровавому, жадному вальсу,
Сковавшему воду и сушу.

Они гибли сотнями. Сотни
Отдали себя безвозвратно,
Сдаваясь, идя к эшафоту
И не возвращаясь обратно.
Но был средь идущих идущий,
В ком зов был двоякой природы.
Хоть звал он не менее сильно,
Но этим не сделал погоды.
Он словно давал не приказы,
А просто просил, умоляя,
Почти доводя до экстаза.
И парень шел самозабвенно,
Питаясь одной только мыслью.
Одной только: быть непременно.

Мальчишка шагал непрестанно.
Он шел, чтоб убить Люцифера.
Он верил в свое назначенье.
Она и вела его – вера.
Он видел, как падает Дьявол
В бездонную адскую яму,
И зло исчезает навечно,
Стирая кровавую драму.
Но Князь встретил юношу смехом:
«Тебе не убить меня, отрок!
Ты станешь моим лучшим Грехом!»
И кровь в тонких жилах застыла,
И замерли в ужасе звери:
Мальчишка стал Дьяволу сыном.