Я тот обезьянъ, что любит своих обезьянок

Я ТОТ ОБЕЗЬЯНЪ, ЧТО ЛЮБИТ СВОИХ ОБЕЗЬЯНОК

Я был обезьянъ. Бананы срывал
И девичью честь обезьянок.
Я был беззаботен и жизнь не ковал,
Я действовал форте-(и)-пьяно.

И так продолжалось не год и не два, -
Самцом становился умелым,
Пока осознал я раз утром едва,
Что это мне все надоело.

Катилась куда-то пропащая жизнь...
Вон люди - те ходят в манишках
И знают - вертеться как надо, чтоб жить,
Потворствуя похоти в книжках.

Балдеют от женщин, их возят в авто,
Под музыку глушат коньяки,
В рулетку играют, в беззубость лото,
Стреляют друг друга без драки.

Планируют, строят и что-то берут, -
Бездонны не мысли - карманы,
Обходят закон - сей бумажный редут,
И ворохом фраз покрывают изъяны.

Коль задан тут стиль - так ума не занять,
Уменье вкрутиться - вот ценность,
Так надо ль мольбам где-то попранных внять,
Решенье - читай Авиценну.

Я был обезьянъ, и на лоск я смотрел.
Слепило глаза от парадного блеска,
Хотелось и мне поиметь свой удел,
Чтоб слово мое было жестко и веско.

Но тут-то меня и взяла оторопь:
Увидел я - бедствует честность, -
Покажет она, что не целое - дробь,
И вот уж она не у места...

Я стал бы трудиться, но только зачем?
Чтоб вылепил труд человека?
Останусь в ряду я своих хризантем,
Не надо в нем врать в век из века...

Как просто и мило - я тот обезьянъ,
Что любит своих обезьянок.
Не вру и не пью, не имею кальян,
И действую forte и piano.

**  **  **