На старом кладбище

Здесь смех неуместен, излишни упреки,
и даже шаги осторожней шуршат
в тиши, где земные кончаются сроки
и стала бессмертною чья-то душа.

Простые кресты, как случайные гости
на ярмарке скорби меж мраморных плит,
но в новой сторожке на старом погосте
«ничто не забыто, никто не забыт».

Когда чужеземец походкою шаткой
заглянет о предке забытом всплакнуть,
лукавый смотритель, для виду с тетрадкой,
охотно покажет и место, и путь.

Разбитая стела из мраморной крошки
короткую память и встречу простит,
а после - рубли и «зеленые» трёшки -
удобная плата за спрятанный стыд.

... Но туго с пропиской в последнем приюте,
куда, и - зачем непонятно, спешат:
кресты без имён, как без паспорта люди,
недолго могильщикам будут мешать.

Платить за грехи не торопят на небе
и жизнь продолжает бессрочный кредит:
взамен на пригорке поселятся в склепе -
цыганский барон и «в законе» бандит,

внушая усопшим и нищим бродячим:
в миру и на небе законы одни -
коль были мы в жизни ловчей и богаче,
и после, у бога, не будем в тени.

... И даты стирают – где люди, где - годы,
на кладбище – рынок, бесстыдный, как бес:
торгуют дельцы, как Всевышний погодой,
и цены постоя ползут  до небес,

и будут кресты  безымянные падать,
свой клок уступая для новых оград;
для внуков предавших - ненужная память.
... А, впрочем, и их ждет такой же расклад.