Выставка Тернера в Москве

Это превосходная выставка  готовилась чуть ли не десяток лет. Я
говорил сегодня с другом, знакомая  была в числе устроителей.
Шутка ли - привезены почти все основные полотна Тернера, какие должны
были предприняты меры безопасности! Огромные деньги заплатил олигарх
Усманов. Она состоялась, эта выставка, и я смог увидеть то, на что в
принципе не мог рассчитывать.

Выставка на втором этаже Музея Изобразительных искусств, на Волхонке,
туда теперь легко попасть, вынырнув из нового выхода метро
"Кропоткинская", к Храму Христа Спасителя. День теплый, но моросит
дождь и серые краски царствуют вокруг. Народу немного - поскольку утро
буднего дня. Второй этаж, зал - просторный, с рядами кресел, здесь
дают концерты классической музыки, все восстановлено в том виде,
который определил Цветаев, отец М.Цветаевой. Я захожу в этот зал…

И… Невероятно! Я просто побежал по кругу этих картин. Они бьют в глаза!
Репродукции ровно ничего не передают. Два ряда стилистики -
многофигурные композиции, в академическом стиле начала 19 века -
но потрясающие наличием чего-то особенного, красками, которых я
никогда не видел, сюжетами, решенными с удивительной силой интеллекта -
вот, скажем, о последней казни египетской: матери сидят у тел
первенцев, они нарисованы эти первенцы, грудные дети на земле. И море
- море картин о море, восставшей природе, эти вихри, тонущие корабли,
метель, идущая поверх армии Ганнибала через Альпы...

И вдруг я вижу Венецию, несколько полотен, совершенно удивительных,
таких близких мне... И потом - совсем иной ряд картин - прорыв в
будущее, что это? Импрессионизм? Больше? Этот холст, я не помню
названий: в туманно-желтом, легко струящемся свете, берег Темзы, по
которому бродят странные мифические существа...

Я начинаю понимать, отчего то медленнее, то быстрее иду по кругу
картин - я подчиняюсь этим морским вихрям, и я начинаю видеть, и мне
понятно, что этот Тернер был одним из величайших художников. Не только
потому, что так писал на холсте, простолюдин, выходец из семьи парикмахера,
акварелист, перешедший на масло, знающий и старательный мазок и размазывание
жирной краски рукой, но еще и потому, что он обладал невероятным даром
- сделаться  академиком, очень молодым, превосходно, гениально рисовать то,
что "положено", и, одновременно, никогда не отказываться от своего
прорыва в будущее, холстов, над которыми издевались и которые не
понимали современники, более того - он умел соединить их, эти картины
из двух миров и пропитывать одно другим....

Я выхожу из зала. Все? Ну что вы! С двух сторон тянутся коридоры - по
стенам, над лестницей - Тернер, Тернер, Тернер.... Эскизы, рисунки
карандашом, акварели, картины, успеваешь только открыть рот, и
приходится снова удивиться. Вот холст - поля, и над ними небо
Ван-Гога, черные линии и желтые и красные, а вот нарушенная как-то
очень современно перспектива, а вот... Господи. Полнейший
абстракционизм, разноцветные, разного размера сферы - и более ничего.
Сфера... Круг - линией пополам, вертикально, половина красная, другая
черная.... Но - еще один зал...

Меньший. Это позднее. 1845-1846. И теперь - почти только тот,
сумасшедшей яркости свет, цвет, и все еще умнее и мудрее, эти моря,
вихри, странные рыбы, в туманностях моря и... и три картины. Одна,
«Ангел», я не могу разглядывать, ибо рядом ровно два квадрата - ночь
перед потопом, и первое утро после него. Я стою перед первым из них -
великолепно! Но я подхожу ко второму - час протекает незаметно, а я все
смотрю. Смотрите и вы!  Круг световихря, отжимающий к краям, как центрифуга,
темные краски, нарождающиеся души нового мира, в завитке круговорота, еле
проступая в пене вихря, на циферблате, чья ось вершина Арарата - и Моисей,
который пишет Книгу Бытия. Книгу? Но это первый день, первое утро
после Потопа! Там же Ной, а не Моисей... Я читаю по табличке, рядом с
картиной: "Моисей. Повторена фигура Диониса из Парфенона". Что!? У
вас не побежали мурашки по коже?

Не знаю, может кто и понял значение, может быть - общеизвестно. Только
я и сам умею решать такие задачки. Ной замещен одеянием Диониса, Ной с
его пьянством и его виноградником, и в Моисее, греховном, лишенном
права вступить в Землю Обетованную, проступил  бог темного вина
Дионис. И мир рождается из слова, из текста, из Книги Бытия.
Это Шагал? Конечно. Поздний Шагал. И, может быть, более, чем Шагал...
Я никогда не видел такого сплава художественного мастерства живописца
и чисто литературной идеи... Эта картина и называется очень сложно,
примерно так: "Цвет и свет (по Гете). Первое утро после потопа. Моисей
пишет Книгу Бытия"....

Выхожу. В коридоре экран, идет фильм про Тернера. Смотрю. Мне не
сообщают ничего нового. Уже все разобрал сам. Подтверждается. О Моисее
ничего не говорится... Узнаю детали - никогда не был женат, был
неопрятен, имел мало приятелей...Иду вдоль холстов на выход. Одна дама
говорит другой: "Неплохо. Но Айвазовский!", далее - еще одна, с двумя
товарками, оказывается - поэтесса:" В моих стихах, - произносит эта
дама, - я пишу о том же..." "Да-да, да-да", - кивают головами
товарки...

На улице еще более серый и еще более теплый день.

                © Михаил Микаэль,
4.12.2008
____________________________
Картины и другое: 
http://www.bibliotekar.ru/k-Turner/19.htm
http://pintura.aut.org/BU04?Autnum=11.392
Выставка до 15 февраля.