Мизантропия

В будущем видеть себя не так просто,
Все удивительным кажется, грозным,
Дальним, пугающим, но и прекрасным,
В розовой дымке солнцем атласным.

Может, я доктором стану целительным,
Может, внимательным, добрым учителем.
Может, швеёй, руководителем,
Пашен и жнив золотых покорителем.

Доброй, веселой и любознательной,
Организованной и обязательной.
Но кем бы ни стала я в жизни, друзья,
Я человеком останусь всегда!

Вот такой вот стишок на тему «Мой портрет в будущем»  написали мы вместе с дочерью на урок русского языка. Умилительно, не правда ли? Только вот кроме нескольких первых строк, остальное все - гнусные враки, на которых миленько воспитывали нас в свое время, а теперь и наших детей. Что, я слишком пессимистичен? Требователен? Мизантропичен? Возможно, возможно. Только где вот эти целительные доктора, внимательные, добрые учителя, романтические покорители пашен и жнив? Почему даже в своих дальнозорких окулярах я их практически не вижу?

Растянул сухожилие на кисти левой руки. Вылезла «дуля» величиной с голубиное яйцо. Отпрашиваюсь с работы, звоню заранее, чтобы получить талон, еду в свою 6-ю поликлинику на другой конец города. Добираюсь, вижу на вывеске «Женская консультация». Осторожно оглядываюсь, туда ли я вообще забрел. Поднимаюсь в регистратуру. Мне объясняют, что по месту прописки моя карточка теперь в 4-й поликлинике, что возле «Радуги». Звоню туда. Прошу подтвердить, что моя медкарта именно там и мне нужно именно туда. Гнусавый женский голос – я заметил, у многих врачей не только отвратительный почерк, но и препротивные голоса – а ведь еще великий Павлов говорил, что если больному уже от одного звука голоса врача не стало лучше – значит нужно гнать такого эскулапа взашей. Нет, я вообще то филантроп в душе, я люблю людей, даже голыми руками, но порой… чем реже с ними имею дело, тем больше их люблю. Но в этот раз во мне все начинает клокотать, как в кратере Везувия, так как, хотя я не Ванга и не Нострадамус, дальнейшее развитие событий могу предугадать весьма точно. 

В регистратуре моей новой поликлиники моей карты не оказывается. «Наверное, она в ФАПЕ-ФОПЕ-ПОПЕ по вашему месту прописки» - цедит девица в доисторической картотечной – прошли десятки лет, а эти грамотеи все заводят бумажные карточки и весьма неаккуратно сваливают их на захламленные деревянные полки своих книжкохранилищ с единственной целью – чтобы те побыстрее потерялись. Так делала еще моя прабабушка-пенсионерка.

«Послушайте, девушка, «наверное» или «точно»?» - стараясь не убить ее тут же на месте тем, что оказывается под рукой – листом бумаги и шариковой ручкой - елейным голоском, допытываюсь я. «Откуда я знаю» - томно хлопает глупыми зеньками девица, хлюпаясь на стул за журнальчик «СПИД-инфо» с голой бабской задницей на первой странице.

«Послушайте, фройляйн, я уже угробил два часа с половиной своего драгоценного времени, выслеживая свою медкарту, как какой то траппер Натти Бумпо последнего бизона девственных прерий Дикого Запада, и которую вы снова запихнули в какой-то свой очередной сфинктер – и это уже третий раз за последние три года, - а теперь даже не пытаетесь сделать вид, что вы ее ищите. Чтобы мне съездить туда, где я прописан, мне нужно трястись часа полтора в каждый конец. Ведь в этом отдаленном уголке вселенной, наверняка, о существовании телефона даже не подозревают. А вы мне «Откуда я знаю»!» - терпение мое мгновенно лопается, как мыльный пузырь, и я этому даже рад, так как разъяренных больных доктора и всякие там медсестрички любят нежной застенчивой любовью.

Сестра милосердия обиженно хлопая ресницами, словно я такой сякой покусился на ее девичью честь, тут же вскакивает со своего уютного стульчика и мямлит: «Ну, можно завести еще одну карту». «Так заводите. У меня видите вывих седалищного нерва на кисти руки. А не заведете сию секунду, я подам на вас в Гаагский суд за неоказание первой помощи больному диабетом и грыжей».

Мало что соображая, сестричка, уже такая милая-милая, начинает суетиться вокруг шумного  больного. «Надо купить книжку» - блеет она. «Где?» - рычу я. «Там» - она тычет дрожащим пальчиком в сторону толстой тетки, жующей какие то бублики. Я явно чую запах крови. «Вы неосмотрительно потеряли мою книжку, а я должен теперь покупать новую? Да еще и хамите больному» - предобморочно закатывая глаза и скрежеща зубами, я вонзаю в спину этому горе-эскулапу очередной дротик.

У бедняжки Дашки заканчивается словарный запас, и теперь уже она похоже страдает так, словно это у нее диабет, грыжа и вывих седалищного нерва одновременно.   

Но я все же больше милосерден, чем кровожаден. В мизинце моей раненой руки больше милосердия, чем во всех гиппократах этого заведения, на чьем фасаде не мешало бы повесить красочную вывеску – чтоб за километр было видно – «О.Бендер предупреждает  - «Рога и копыта». Кстати, а не зря все эти люди в белом дают нам «Клятву Гиппократа», ибо «Гиппократ» или “hypokrite” на древнегреческом, латыни и французском означает «лицемер, притворщик». Во, как.

Покинув начальницу над потерянными медкнижками в весьма возбужденном состоянии, и получив почти оргазмическое удовольствие от имевшего место акта возмездия, я покупаю у тетки с бубликом во рту новую книжку, и, выждав двадцать минут в очереди вваливаюсь в каморку с неприлично поэтичным названием «Анамнестический кабинет». Первую букву «а» можно было бы с успехом заменит на «о», а «м» вообще выкинуть. Получилось бы вроде то, чем они все там занимаются. Сплошным рукоблудием. То есть, пишут важные-преважные бумажки.
- Имя - называю.
- Год рождения - называю.
- Давление…
- Хмм… Не знаю. Не страдаю.
- Рост, вес – называю. И еще разведен, есть дочь, в свободное от работы время охочусь на похитителей медкнижек.
Мое остроумие не оценено – флегматичная докторша в белом халате как на уроке
чистописания продолжает старательно выводить буковки.
- Ну, теперь то, когда вы завели карточку, я могу пройти к хирургу?
- На сегодня талоны к хирургу закончились.
- А на завтра?
- На завтра вас могут принять в 16:00.
- Доктор, а если я умру от растяжения, вывиха, перелома? Сойду с ума от болевого шока? Получу общее заражение крови и столбняк в придачу? Тогда мне разрешат увидеть хирурга, а?
- Завтра в 16:00 – у робота короткое замыкание, он начинает повторять только эту одну фразу.
- У вас удивительно красивые глаза – говорю я томно этому андроиду в белом халате, и вижу, как приятно становится этому куску железа – только вот если бы левый не косил, вы были бы просто очаровашкой – надеюсь сегодня она весь вечер в волнении проведет у зеркала, выявляя несуществующее косоглазие своих прекрасных глазок.
На часах 12:30. Итак, я провел почти четыре часа в поисках своей поликлиники,
медкарты и веры в человеческий разум. Первое и второе с трудом обретены, последнее нуждается в доработках и корректировках.

Завтра в 16:00 я высижу очередь к своему костоправу, затем после тридцатисекундного поверхностного осмотра меня заставят пройти рентген кисти левой руки, я выжду еще полчаса, когда будет готов мой снимок, а потом, написав в карточке длинный анамнез, чтобы минимум через шесть месяцев ее снова потерять, коновал посоветует мне наложить утягивающий бандаж на растянутое сухожилие и обездвижить кисть.
 
Может, я доктором стану целительным,
Может, внимательным, добрым учителем.
Может, швеёй, руководителем,
Пашен и жнив золотых покорителем.